Димитрий Коченов - Гражданство. От равенства и достоинства к унижению и разделению

Гражданство – это в первую очередь инструмент упрощения мира.

Эта книга о том, что такое гражданство, что оно влечет за собой, как появилось и как меняется его роль в мире. Важно подчеркнуть, что книга отнюдь не ставит своей целью восславить гражданство несмотря ни на что. Напротив, это критический обзор идеи гражданства, более глубокий, чем популярные, клишированные трактовки этой концепции, которые чаще всего преподносят гражданство как необходимый элемент политической деятельности, полагая политические права граждан его определяющей характеристикой. Как продемонстрирует эта книга, идти по такому проторенному пути – значит игнорировать важнейшие особенности гражданства, что неприемлемо в столь краткой работе. Рассуждения о триумфах и о достоинстве гражданства слышны повсюду, мы же сосредоточимся на произволе, насилии и подобострастии, сопровождающих гражданство, на объявленной гражданством войне против индивидуальности, на том, как гражданство становится священным средством борьбы за сохранение статус-кво в любом обществе и в любые времена. Если к тому же обратить внимание на внутренне присущий гражданству расизм, на серьезную и систематическую дискриминацию женщин, к которой оно традиционно приводило, на классовые различия между имущими и неимущими, которые оно закрепляет и усиливает, то станет ясно, почему гражданство сегодня находится на перепутье: идеалы, для защиты и продвижения которых оно возникло, имеют мало общего с представлениями о достойном обществе в современном мире. В результате гражданство все быстрее меняется, и мы проследим самые значимые векторы этих перемен. Уместность гражданства в современном мире, который стремится оставить позади все эти прославления раболепия, расизма, сексизма и произвольного исключения – ключевых черт и основного наследия гражданства, – отнюдь не ясна и уж точно не очевидна.

Основу для этой книги заложили и исследования о гражданстве, написанные для сугубо профессиональной аудитории, и мое практическое знакомство с темой: будучи специалистом по сравнительному, европейскому и международному праву гражданства, я близко знаком с коллизиями, касающимися гражданства в самых разных частях мира, от Европейского союза до Чагосского архипелага в Индийском океане. Но хотя книга и написана юристом, это не въедливый юридический отчет о деталях правовых систем прошлого или настоящего. Это общий обзор основных элементов концепции гражданства и ключевых этапов ее становления, которые выходят за рамки любой отдельно взятой правовой системы. В подобном обобщении как раз и состоит главное преимущество этой работы: оно помогает пролить свет на важнейшие характеристики гражданства, которые в масштабах отдельной страны остались бы неразличимыми. Этот более широкий взгляд позволяет выделить неотъемлемые черты гражданства, избегая ловушки националистических допущений. Такой подход весьма полезен и порой представляет вроде бы очень знакомое всем нам понятие в радикально ином свете.

Д. К.

Королевский нидерландский институт в Риме,

июль 2018 г.

В 1727 году, когда герр Гендель, композитор британского короля Георга I, стал мистером Генделем, натурализация была невиданной редкостью. Чтобы принять Генделя в подданные британского короля, понадобился специальный акт парламента – иной процедуры на тот момент не существовало. Но хотя история насчитывает немного случаев натурализации, они довольно хорошо известны. В 1661 году еще один композитор, Джованни Баттиста Лулли, подданный великого герцога Тосканы, стал французским дворянином, причем весьма могущественным, и сменил имя на Жан-Батист де Люлли. Подданство Франции было присвоено ему за особые заслуги – дружбу и совместное музицирование с «королем-солнцем». Особый случай – сами короли и королевы, для которых понятия подданства не существовало в принципе. Прекрасной иллюстрацией служит тот же Георг I: всего за несколько лет до того, как Гендель получил британское подданство, Георг был блистательным курфюрстом Ганноверским и славился своей нелюбовью ко всему английскому.

Но абсолютному большинству – тем, у кого в роду не было королей – определенно не повезло. Официально гражданство – статус, подразумевающий полноправное членство в каком-либо сообществе – присваивалось по строгим правилам и на всю жизнь. Таким образом, перемена гражданства случалась крайне редко. Даже сегодня, через 350 лет после того, как флорентиец Лулли получил французские документы, такое изменение статуса – событие глубоко исключительное, как бы парадоксально это ни звучало в нашем глобализованном мире. Хотя многие из нас и знают какого-нибудь иммигранта, получившего американское гражданство, слышали об олимпийском спортсмене, выступающем за другую страну, или о миллионере, покупающем гражданство Сент-Китса и Невиса, натурализованные граждане сегодня составляют менее двух процентов от мирового населения – в пределах пренебрежимо малой погрешности 1. Следовательно, хотя конкретные случаи натурализации безусловно значимы, на одних этих примерах едва ли можно построить полноценный анализ гражданства.