Димитрий Коченов - Гражданство. От равенства и достоинства к унижению и разделению

Я посвящаю это издание незабвенной Надежде Михайловне Сидоренко, открывшей новые горизонты бесчисленному множеству одаренных студентов в Российско-французском университете в Нижнем Новгороде. Без нее у меня не было бы никакой «второй» – то бишь настоящей, теперешней – жизни, и та книга, которую вы собираетесь прочесть, уж точно не появилась бы на свет.

Д. К.

Принстон,

Нью-Джерси,

февраль 2020 г.

Немногие понятия кажутся настолько очевидными, оставаясь при этом настолько недопонятыми, как гражданство. Гражданство возникло в древности, но и в наши дни оно столь же притягательно, как и во времена Аристотеля: участие в политической жизни, эмансипация и принадлежность к нации – это что-то достойное, комфортное, знакомое, как зачитанные книги в мягкой обложке. Но если забыть о флагах, выборах, паспортах и славной истории, гражданство может показаться скучным – неужели здесь есть о чем писать книгу? Но, как мы увидим, эта самоочевидность, вроде бы не требующая пояснений, очень многое скрывает. Гражданство служит инструментом как расширения политических прав и формирования идентичности, так и укрощения населения – и «местных», и «понаехавших», а также поддержания статус-кво – несправедливости, закрепившейся на локальном и на глобальном уровне. При ближайшем рассмотрении гражданство оказывается традиционно насильственным и в конечном счете тоталитарным статусом, происходящим из досовре-менной эпохи. Этот статус назначается по крайне жестким правилам, но в то же время и крайне произвольно. Он не оставляет места для личного выбора и личных заслуг и упивается своим сексизмом и расизмом. Эти характеристики составляли самую суть гражданства на протяжении всей его истории и только в последние десятилетия начали с большой неохотой исчезать, во многом лишая гражданство смысла. Гражданство – пережиток мира, где еще не было идеалов равенства и справедливости, движущих нами сегодня, и теперь эта идея оказалась в очень непростой ситуации. Стоит копнуть чуть глубже, и изъяны официального нарратива о политической эмансипации немедленно обнажаются.

Сколь бы несообразным ни было гражданство современному миру, оно очень тесно в него вплетено. Современные демократии пропитаны им до мозга костей, оно играет решающую роль в их жизни, и изучение гражданства постоянно перемежается рассуждениями о достоинстве и разумности. Самая интересная особенность гражданства – глубокое противоречие между его сущностью и целью, с одной стороны, и его репутацией – с другой. История гражданства – это в равной мере история лести в адрес провозглашенных «своими», повесть об освобождении, достоинстве и национальной государственности и история стадных чувств, лицемерия и грубого доминирования, поданных под соусом личной автономии и стремления к общему благу. Это эффективный способ расколоть общество пополам; шрамы и разногласия после такого раскола заживают с колоссальным трудом. Гражданство считается чем-то «хорошим», и плохой гражданин менее достоин сострадания, понимания или права голоса. Людей, приписанных к «плохим гражданам», в конечном счете игнорируют или изгоняют и лишают статуса. Гражданство – мощный инструмент укрепления распространенных предрассудков и создания новых.

Тем не менее в основе современного гражданства лежит абсолютно достойный одобрения идеал равенства и достоинства, восходящий к апостолу Павлу: это абстрактная, идеалистическая декларация, игнорирующая фактические различия между людьми, разность их пристрастий, способностей и устремлений. Гражданство – это в первую очередь инструмент упрощения мира. Оно настолько популярно и универсально не только ввиду своей поразительной эффективности – насколько управляемыми оно делает людей, – но и, несомненно, потому, что оно играет роль единообразного кода, упрощающего неимоверное разнообразие и сложность человеческих обществ. Умножение числа граждан было воистину чудесным: в Афинах времен Аристотеля они составляли ничтожную долю населения, тогда как сегодня абсолютное большинство населения Земли – граждане какой-либо страны. Это объясняется множеством факторов, начиная с постепенного подъема индивидуализма и глобального распространения государственности, по сути своей опирающейся именно на гражданство, и заканчивая тем, что притягательные идеи достоинства, равенства и ценности человеческой личности применяются к строго отделенным друг от друга группам людей. Это повторяется сотни раз по всему миру от государства к государству, от гражданства к гражданству. К сожалению, эти идеалы улетучиваются, стоит только рассмотреть два общества и более вместо одного. Провозглашается, что гражданство служит великим идеалам, но на практике это очень эффективный абстрактный юридический инструмент, оправдывающий, по существу, произвольное насилие, унижение и исключение.