Владимир Горохов - Законодатель. Том 2. От Анахарсиса до Танатоса

Вся застольная компания весело поднялась и, взяв ещё одно копьё и короткий меч, направилась к площадке, расположенной в укромном уголке сада. Именно там Солон и его сын многие годы упражнялись в искусстве метания копья. Впереди, шагах в тридцати, стоял большой деревянный щит, на котором были нарисованы люди, кони, вепрь и даже ворон. Главкон сделал несколько шагов вперёд-назад, потряс копьё своей рукой и затем мощно метнул его в сторону щита. Оно точнёхонько попало в коня, и метавший, удовлетворённый результатом, победно посмотрел на Анахарсиса. Тот удивлённо молчал, широко открыв глаза, не веря случившемуся. Тем временем Феспид молниеносно метнул другое копьё, попав в грудь нарисованному всаднику. Скифский царевич никак не мог понять, как подобное возможно? Ведь копьё метали люди, которые, как ему казалось, далеки от ратного дела. Главкон – смотритель диктерионов, к тому же инвалид. Феспид – поэт, его главное оружие – слово, кифара и лира. Чудеса и только. Видя смятение скифского гостя, Главкон гордо молвил:

– Что мы! Это всего лишь ученические забавы. Ты бы посмотрел, как метает копьё Солон. Как он, Анахарсис, божественно метает! – пропел Главкон. – Арес ему завидует, не говоря уже о людях.

Законодатель, тут же протестуя, замахал руками и воскликнул:

– Нет-нет! Я давно не упражнялся в метаниях и вряд ли попаду в щит. А в цель и того более. Лучше, Главкон, не побуждай меня. Теперь я законодатель, а не воин.

– Солон, не забывай, что ты был знаменитым стратегом. Покажи молодёжи, как мы умели и умеем воевать. Подними их боевой дух, – провоцировал его Главкон. – Иначе они скажут, что мы старики и нам пора на покой. Ты представляешь, каково будет тебе и мне?!

Солону, дабы поддержать дух веселья и хорошего настроения и к тому же не ударить в грязь лицом, после некоторых сомнений пришлось взять копьё в руку и провести интенсивную разминку. Затем он повернулся к царевичу и задорно спросил его:

– Вот ты, гость, во что желал бы попасть?

Анахарсис задумался, скривился, а Главкон, тут как тут, лукаво подсказал своему другу:

– Я, Солон, желаю, чтобы ты попал в глаз ворону.

– Между прочим, я спрашиваю не тебя, а скифского царевича, – проворчал Солон.

Анахарсис улыбнулся, полагая, что афинский мудрец и бросать-то толком не умеет. Всё-таки мудрец, а не воин. Тем не менее, он решил подыграть Главкону и задать нелёгкую хозяину копья:

– Согласен с Главконом! – воскликнул он весело. – Попади в глаз! Только не ворону, а всаднику. Арес свидетель, всадник, как-никак, опаснее ворона. Птицу за что зря убивать? И было бы совсем потрясающе, если бы ты, Солон, не смотрел на цель, в которую мечешь копьё, а метнул с закрытыми глазами.

Не успел Анахарсис толком сформулировать просьбу, как Солон тут же со страшной силой метнул копьё, и оно со свистом вонзилось в щит, в то место, где были нарисованы глаза человека. Пока восхищённые друзья широко рассматривали, куда же попал боевой снаряд, Сах вручил Солону второе копьё и к всеобщему изумлению одел повязку на глаза метателю. Солон сделал шаг вперёд и вслепую запустил снаряд в том же направлении, что и первое копьё. Оно точнёхонько вонзилось во второй глаз, нарисованного всадника. Все увидели восхитительную картину – копьеносный взгляд человека, сидящего на коне. Солон немедля снял с глаз повязку, взял в руку короткий меч и метнул его в сторону ворона. Меч вонзился в голову нарисованной птицы. Метатель заулыбался, обвёл присутствовавших гостей гордым, но стеснительным взглядом и радостно промолвил:

– Надеюсь, все просьбы мною выполнены, или ты, Главкон, снова чем-то недоволен?

Главкон был более чем доволен. То, как умеет метать копьё Солон, он видел, причём видел в деле. Но чтобы с завязанными глазами, да с такой невероятной точностью, даже он об этом не знал. Не знал он также и об умении законодателя так далеко и точно метать в сложную цель меч. Восхитившись своим другом, Главкон повернулся к Анахарсису, улыбнулся и иронично произнёс:

– Ну, что, царевич, понял ли ты, с кем имеешь дело? Но ты, ещё не знаешь, как он мечет законы. Представляешь, на каждой Экклесии Солон мечет законы в сердца и души афинский мужей. И те, словно мишени, не могут ничем возразить ему.

Не замедлил поделиться впечатлениями от увиденного здесь зрелища и Феспид. Он торжествующе победоносно посмотрел на царевича и припомнил ему застольный разговор:

– Так вот, любезный скиф, если у вас дом – это люди, то у нас – это и люди, и стены, и оружие, которое там находится, и мысли, которые там зарождаются, и отношения с друзьями и соседями, а также гости, бывающие там довольно часто. Надеюсь, ты понял, что такое афинский дом?