Александра Овчинникова - Купля-продажа, аренда. Материалы для студентов

Итак, отмечается, что положения п.3 ст. 154 ГК РФ позволяют говорить о том и только о том, что двухсторонняя или многосторонняя сделки признаются лишь выражением согласованной воли двух или более сторон и рассматриваются в качестве условия, необходимого для заключения договора.

Подход в своей основе кладет семантический разбор положения п.3 ст. 154 ГК РФ. Однако согласиться с тем, что двусторонняя или многосторонняя сделка есть лишь условие, необходимое для заключения договора, нельзя. Можно говорить о неудачной законодательной конструкции нормы, о несовершенстве законодательной техники, о трансформации государственной воли вовне, но не более того.

Учету подлежит то обстоятельство, что праву вообще и гражданскому праву в частности присуще одно очень важное свойство, имеющее объективную природу – системность. Системность выступает как одно из существенных качеств права, не как акциденция. Это качество позволяет говорить о взаимосвязях юридических норм между собой, поэтому нельзя подвергать анализу нормы в отрыве одна от другой и делать на основе этого анализа такого рода выводы. Помимо этого, данный подход основывается исключительно на так называемом грамматическом способе толкования правовых норм.

Но ведь есть и другие – в частности, систематический способ, позволяющий уяснить связи правовых норм.

С учетом вышеизложенного целесообразно обратить внимание на иные нормы ГК РФ. Поиск уподобления (причем, что самое важное – законодательного уподобления) договора сделке не будет носить характер безуспешного.

Предписание о тождестве договора и сделки содержится в п.1 ст. 8 ГК РФ (Основания возникновения гражданских прав и обязанностей). В статье установлено: "… гражданские права и обязанности возникают из договоров и иных сделок.''

Значимая для всего гражданского права ст.8 позволяет говорить и о двух значимых моментах, относящимся к сфере исследования – один из них будет рассмотрен далее, второй же момент – это общее предписание о том, что в философском смысле можно обозначить как наличие в множестве самостоятельного единства, в юридической же интерпретации – среди сделок существует их особая, качественно отличающаяся разновидность – договор.

В этом проявляется второй аспект соотношения договора и сделки.

Общее предписание ст.8 ГК РФ конкретизируется в п.1 ст. 154 ГК РФ; п.1 ст. 154 указывает на то, что сделки могут быть двух- или многосторонними и односторонними.

Двух- или многосторонняя сделка как раз и есть договор. Учету подлежат и отсылочные предписания ст. 420 ГК РФ – к договору в силу данной статьи применимы правила о двух- и многосторонних сделках, предусмотренные главой 9 ГК РФ.

Однако, существует позиция, что данный юридико-технический прием используется для экономичности изложения законодательного материала и не порождает тождества сделки и договора.

Тем не менее, установлено, что всякий договор есть сделка и всякая двух- и многосторонняя сделка есть договор.

В связи с этим вполне уместно и позволительно характеризовать договор двумя основными чертами:

во-первых, наличием согласованных действий участников, выражающих их взаимное волеизъявление;

во-вторых, направленностью данных действий (волеизъявления) на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей сторон.

В этом состоит основной юридический (гражданско-правовой) эффект договора.

Понимание договора как сделки тесно взаимосвязано с пониманием договора как юридического факта.

Целесообразно исходить из того, что общая теория права под юридическим фактом понимает определенные жизненные обстоятельства, с которыми норма права связывает возникновение, изменение или прекращение прав и обязанностей.

На возможность рассматривать договор как юридический факт указывает, прежде всего, ранее рассмотренные положения ст.8 ГК РФ, определение его понятия в ст. 420 и п.2 ст. 307, в силу которого одним из оснований возникновения обязательства является договор.

Однако, понимание и осмысление договора в роли юридического факта в науке гражданского права не бесспорно.

В частности, в том же учении отмечается, что если для условий договора, воспринимаемых из установлений нормативных актов, договор действительно служит юридическим фактом в общепринятом понимании этого термина, то в отношении условий, создаваемых волеизъявлением договорных контрагентов, вопрос был и остается не проясненным.