Филипп Гут - Свидетель века. Бен Ференц – защитник мира и последний живой участник Нюрнбергских процессов [litres]

В письмах Гертруде он неоднократно критиковал неэффективность бюрократических процедур. Он сообщил начальству, что его больше не интересует офисная работа. «Мои выезды на места намного интереснее, и справедливость там можно восстановить эффективнее и быстрее, безо всей этой волокиты и чепухи», – объяснял Бен. После вновь обретенной свободы он тяготился рутинными обязанностями. «Отправившись в самостоятельное путешествие по стране, увидев и сделав самое интересное, что можно увидеть и сделать сегодня в Европе, я не буду счастлив, пока дни напролет сижу за письменным столом». В то же время он тосковал по своей девушке, которая осталась в далеком Нью-Йорке. «Жить здесь и сейчас – это фантастика, но я знаю место, где я хотел бы оказаться еще сильнее», – признавался он Гертруде. Бена угнетало одиночество, и он думал, что смена обстановки ему поможет. В конце февраля Бен признался: «Это было как выстрел в колено. Юридическая работа оказалась замечательным допингом, но его действие ослабевает, и старые симптомы появляются снова. Моя болезнь заключается в разлуке с тобой, и от нее есть только одно лекарство».

Так нетерпение овладевало им вдвойне: с одной стороны, оно тянуло его домой, с другой – он хотел наконец увидеть прогресс. «Более двух лет я отдавал всего себя во имя всеобщей свободы, а теперь пришло время для моей собственной». Он снова почувствует себя свободным только тогда, когда воссоединится с Гертрудой, писал он 4 апреля. За день до этого он сообщил: «Здесь еще надолго хватит работы с военными преступлениями, но я не в этом хочу участвовать». Бен называл происходящее «насмешкой» с юридической точки зрения и «одним из наших величайших послевоенных фарсов». Он писал: «У нас есть доказательства миллионов убийств, но еще ни один человек не был осужден».

Бен не мог ускорить работу мельницы правосудия, но ему удалось собрать множество доказательств преступлений. Он добился разрешения самостоятельно посещать любое место, где совершались зверства немецкой войны. Девизом «одинокого рейнджера» стала надпись «Всегда один», написанная большими белыми буквами под лобовым стеклом его армейского джипа. Кроме того, его удостоверение личности, выданное секретариатом Паттона, предоставляло ему широкие полномочия. Такой документ давал право путешествовать по всем городам и деревням Германии, Бельгии, Франции, Голландии и Великого Герцогства Люксембург, а также беседовать с представителями всех национальностей. Кроме того, Бену должны были оказывать «доступную помощь, такую как продовольствие, билеты, топливо, ремонт транспортных средств, а также содействовать расследованиям, предоставляя персонал для эксгумации тел, создания фотоматериалов и другую возможную помощь». Документ был подписан «от имени главнокомандующего» адъютантом Чарльзом Гамильтоном. Для усиления эффекта Бен дважды – вверху и внизу – поставил на пропуске печать «секретно». С этим документом и пистолетом 45-го калибра [15] В оригинале ошибочно говорится о «пистолете калибра 45 мм» (45-mm Pistole). В действительности 45 мм – это малый артиллерийский калибр, такой, например, имела широко известная противотанковая пушка-«сорокапятка», состоявшая на вооружении Красной армии в период Великой Отечественной войны. В действительности капрал Ференц был вооружен стандартным армейским пистолетом 45-го калибра, который приблизительно соответствовал 11,43 мм. в кобуре он отправился в самое пекло. Его сопровождал личный помощник Джек Новиц, который до войны окончил Йельский университет и занимался юридической практикой в Коннектикуте.

Вначале Бен вместе с помощником расследовал дела о сбитых летчиках. Речь шла о летчиках союзников, которые совершили вынужденную посадку или приземлились с парашютом на территории Германии. Согласно международному военному праву они считались военнопленными, но в большинстве случаев разъяренные жители, пережившие бомбардировки VIIнемецких городов, устраивали жесткий самосуд над летчиками. Когда разведка сообщала об инциденте, проводилось расследование. Несколько расследований Бен и Новиц провели вместе, а потом работали над разными делами.

Бен приезжал на указанное место преступления на джипе. Вызывал бургомистра или начальника полиции и требовал опросить всех жителей в радиусе ста метров от места преступления. «Единственная власть, которая у меня была, – это оружие на поясе и тот факт, что армия США контролировала город. В таких обстоятельствах немцы очень послушны», – отмечал Ференц. По крайней мере он не припоминает, чтобы кто-то оказывал сопротивление. Ференц приказывал свидетелям сесть и написать точный отчет о случившемся. Для этого он подготовил форму на немецком языке. Вверху было напечатано предупреждение, что свидетели обязаны говорить правду под страхом смертной казни [16] Такая угроза – смерть за дачу ложных показаний – идет вразрез с правовыми нормами и обычаями, применяемыми в мирное или военное время, в том числе на оккупированной территории. , прозванное «Правилом Ференца – Миранды». («Правило Миранды» в американской системе юстиции – это обязательная юридическая инструкция подозреваемого о том, что он может отказаться от дачи показаний.) [17] Строго говоря, «Правило Миранды», сформулированное Верховным Судом США в деле «Миранда против Аризоны», предусматривает, что липу, арестованному или задержанному представителем правоохранительных органов, должно быть сообщено о праве хранить молчание; о том, что все сказанное им может быть допущено в качестве доказательства в суде; о праве требовать присутствия адвоката или, если лицо, ограниченное в свободе, не имеет средств на адвоката, – о праве на требование присутствия назначенного адвоката. Если эти требования не будут выполнены и если арестованный или задержанный не заявит об отказе от их соблюдения, никакие признания, полученные в ходе допроса, не смогут использоваться в суде. Следует также отметить, что дело «Миранда против Аризоны» было решено в 1966 году, так что едва ли упоминаемое Гутом «правило», применявшееся в 1945 году, могло иметь приписываемое ему название.