Марк Уильямс-Томас - Охота на убийц. Как ведущий британский следователь раскрывает дела, в которых полиция бессильна

Первой, с кем удалось поговорить о насилии со стороны Сэвила, была женщина, которая общалась с Мейрионом еще при жизни Сэвила, но даже теперь, когда он умер, по-прежнему боялась говорить. Не было никаких сомнений, что она говорит правду, но мне были нужны показания и других жертв. Предстояло изрядно попотеть.

Поначалу мне это казалось странным, но со временем я стал все понимать. Как вообще справлялись люди, которые продолжали бояться Сэвила даже после смерти, когда он был еще жив? Когда хотел, Сэвил мог быть настоящим подонком – он частенько намекал на свое темное прошлое, рассказывая о своих приятелях, ловко управляющихся с оружием. Ко всему прочему он был невероятным сутяжником, и если бы при жизни узнал о начатом расследовании, наша программа никогда не была бы снята. Он подал бы в суд на каждого, начиная с совета директоров и заканчивая швейцаром, а его жертвы попросту не посмели бы выйти из тени и назвать свои имена, побоявшись последствий его злости.

Мы с Лесли придумали, как сохранить конфиденциальность всех показаний, которые рассчитывали получить. О своих методах мы рассказали той первой женщине, которая со мной поговорила, – думаю, именно благодаря этому на связь вышла еще одна. Ответы на мои вопросы не оставили никаких сомнений: то, о чем они рассказывали по отдельности, действительно имело место. А связывала их школа-интернат Данкрофт, в которой обе учились.

Это была школа для девочек, считавшихся психически неуравновешенными. Если вбить в поисковике название школы, уже с первой страницы результатов сможете понять общую картину того, что нам удалось выяснить. «Рай для педофила», «Жертвами Сэвила стали 23 ученицы», «Сэвил совершил 46 нападений на сексуальной почве». Работники школы и те, кто работал на Сэвила, примерно одинаково объясняют, почему в глазах людей он казался неприкасаемым: из-за его благотворительной деятельности и помощи больницам, связей с Маргарет Тэтчер и королевской семьей. Вот почему эти люди никак не могли признать, что происходит нечто ужасное, даже несмотря на то, что все свои нападения он совершал прямо под их носом.

Именно так все и происходило. Он приезжал в школу, забирал девочек к себе в машину и силой принуждал их заняться сексом. Либо же распускал руки, оставшись с ними наедине в комнате, которой ему было разрешено пользоваться в этой школе.

Если девочки пытались рассказать кому-то о том, что он сделал, им никто не верил. Другая женщина сказала, что пыталась сообщить сотрудникам о случившемся с ней, но была наказана за это: «Меня отвели наверх в изолятор, оставили там на два-три дня и сказали, что я смогу вернуться обратно в здание, когда перестану говорить подобные мерзости и откажусь от своих обвинений – так все в итоге и было. Когда я вышла, больше ничего не говорила, потому что не хотела возвращаться в изолятор – комнату с мягкими стенами».

Так Сэвил всегда и поступал: выбирал в качестве жертв детей, которых некому было защитить, и делал свое грязное дело в местах, где все могло сойти с рук. Будь то дети-инвалиды, пациенты психиатрических больниц строгого режима или учащиеся спецшкол – он мог спокойно использовать этих детей, ни перед кем не оправдывая свое присутствие там.

Теперь это очевидный факт, но тогда все было иначе. На тот момент Джимми Сэвила считали человеком, заботящимся о детях, которым другие уделяют недостаточно внимания, либо вовсе о них не думают.

Я нашел третью женщину, ставшую жертвой Сэвила в школе Данкрофт. Интервью, которое я провел со всеми тремя, шокировало даже меня самого. Было очевидно, что случившееся оставило на их жизнях огромный отпечаток. Две из них согласились не только предстать перед камерой, но и раскрыть свои личности – впервые ими было сделано открытое заявление. Учитывая то, какие подробности они собирались раскрыть, а также насколько были напуганы, их решение было чрезвычайно смелым.

Затем мне рассказали о потенциальном свидетеле насильственных действий Сэвила в Лидсе – если он говорил правду, его показания были бы очень важными для расследования, поскольку расширяли не только представление о местах совершения преступлений, но и об их природе. Речь шла уже не о школе Данкрофт, и, по словам свидетеля, он своими глазами видел, как Сэвил домогался 14-летнюю девочку. Я поговорил со всеми, кто мог бы подтвердить этот случай и, возможно, предоставить дополнительную информацию о других преступлениях Сэвила. Каждый раз я задавал стандартные вопросы, призванные убедить человека, что мне можно доверять, что разговор конфиденциальный, и следует рассказать обо всех, с кем еще можно связаться по этому вопросу.