Марк Уильямс-Томас - Охота на убийц. Как ведущий британский следователь раскрывает дела, в которых полиция бессильна

Увидев шестерых мужчин, бегущих по дороге к дому с видеокамерами и микрофонами на штангах, из дома выскочила какая-то женщина.

– Что вы тут устроили? – закричала она. – Убирайтесь отсюда, у вас нет прав здесь находиться!

Я представился.

– Мы здесь, чтобы снять Стивена Блэйка. И у нас есть полное право здесь находиться, – объяснил я. – Так где Блэйк?

– Его здесь нет, – сказала она. – Уже несколько месяцев не видела его.

– Но он точно здесь – мы его видели, – ответил я.

– Он был здесь, но недавно ушел, – парировала она.

– И как же это у него получилось? – спросил я. – Наши люди стоят по обе стороны дороги, и никто не видел, как он уходил.

Надо отдать ей должное: она не собиралась так быстро сдаваться.

– Ну да, он их заметил, поэтому ушел другим путем.

– Это каким же? – спросил я. – То вы не видели его несколько месяцев, то он был здесь, а теперь таинственным образом растворился в воздухе?

Ожидая прибытия полиции, я услышал, как на телефон пришло уведомление с GPS-трекера – машина матери Блэйка снова пришла в движение. Наверняка она направлялась сюда, чтобы узнать, в чем дело. Тогда-то я и услышал громкий стук внутри дома. Грохот стоял нешуточный. Женщина скрылась за дверью, в то время как я позвонил старшему инспектору, с которым общался ранее в тот день. Я доложил ему о случившемся и о том, как сержант пыталась обвести нас вокруг пальца, и добавил, что полицейских пока не видно.

– А, – ответил он, – они уже должны быть на месте.

– Но их тут нет, поэтому мы будем контролировать территорию до их появления.

Вскоре приехали полицейские фургоны. Нас снова попросили покинуть территорию, но я поспешил объяснить, что у нас есть разрешение владельцев находиться на этом участке. Живущая в доме женщина снова вышла и, увидев полицию, принялась сыпать оскорблениями. Полицейские же, занявшись обыском, не обращали на нее никакого внимания. Дом был небольшим, и вскоре они вышли наружу, сообщив, что Блэйка там нет.

– А в доме есть чердак? – спросил я.

Полицейский ответил, что есть, но такой маленький, что Блэйку туда никак не залезть. Я сказал, что перед их приездом в доме что-то сильно гремело, и нужно все проверить. Полицейские вернулись в дом, и 30 секунд спустя послышался крик:

– Он здесь, мы его взяли!

Чердак действительно был очень тесным, но Блэйк пробил заколоченную перегородку и спрятался в узком пространстве за ней. Теперь мы не сомневались, что справились с работой, и можно было с облечением вздохнуть.

Через какое-то время вышел полицейский, чтобы поговорить со мной. Он объяснил, что Блэйк отказывается выходить, пока мы стоим у дома, и угрожает покончить с собой. Мы немного отошли, минут через сорок Блэйк спустился с чердака, и полиция вывела его из дома.

Я сказал одному из полицейских, что собираюсь переговорить с Блэйком на камеру, пока полиция заканчивает дела внутри дома, и он не стал возражать. Блэйк сказал то же самое, что обычно говорят скрывающиеся от полиции люди, когда их ловят: что сделал бы это снова, выпади ему такая возможность, просто ускользнул бы от суда и жил на свободе, пока не поймают. Ему это успешно удавалось на протяжении целого года.

Когда Блэйк наконец предстал перед судом, отвечая на обвинения в домогательстве и незаконном владении огнестрельным оружием, дополнительно к сроку он получил лишь полгода. На мой взгляд, недостаточно жесткое наказание.

На ферме у нас оставалось одно незаконченное дело. Когда приехала мать Блэйка, мы, улучив момент, сняли с багажника машины GPS-трекер. Не напиши я о нем здесь, никто бы в жизни не догадался.

Сейчас я работаю над одним делом, в рамках которого надеюсь помочь с затянувшимся полицейским расследованием, поговорив с людьми, к которым полиция не может сама обратиться за помощью. Торговцы наркотиками, в особенности главари, – не те люди, с которыми полиция может просто так побеседовать. Только представьте: полицейская машина подъезжает к дому, двое полицейских заходят внутрь, десять минут общаются с хозяином, выходят и садятся обратно в машину. Что все подумают? Что владелец дома сотрудничает с правоохранительными органами? Что полиция на коротком поводке у главаря организованной преступной группировки? Потому что соседи непременно будут в курсе, кто именно там живет. Не важно, кто на какой стороне закона: подобное никому не пошло бы на пользу.

Для человека же в моем положении все совсем иначе. Я могу пойти туда и постучаться, и люди за дверью будут знать, что я не представляю для них угрозы. Я могу спокойно и осторожно объяснить ситуацию, и, как правило меня выслушают, поскольку разговор со мной не чреват для них никакими проблемами. Я могу попросить информацию, не предлагая ничего взамен, продвинув тем самым, если повезет, расследование дела.