Ольгерт Ольгин: Товарищ Чикатило

У Костоева свое объяснение, почему так долго: халатность оперов и следователей, ошибка, допущенная экспертом при определении группы крови преступника. Ну не без этого… Но у меня есть и другое объяснение: они смотрели назад, в прошлое, выявляли, кто мог быть на местах убийств и совершить такое. А надо было смотреть вперед, понять, кого они ищут, какие у него привычки, где и как он будет искать новую жертву. И вот если бы они воспользовались психологическим профилированием…

На чем основан метод психологического профилирования по делам о насильственных преступлениях? Сотрудники ФБР всесторонне изучали материалы уголовных дел о серийных преступлениях, подробно опрашивали осужденных маньяков. Джон Дуглас, например, лично проинтервьюировал самых печально знаменитых монстров: Дэвида Берковица — Сына Сэма, Теда Банди — обаяшку с университетской степенью по психологии, на счету которого более тридцати извращенных убийств, Чарльза Мэнсона — лидера секты «Семья», жестоко расправившейся с беременной женой режиссера Полански, актрисой Шерон Тейт, Эдмунда Кемпера, убившего, помимо шести девушек, своих бабушку и дедушку, мать и ее подругу. Изучение огромного массива уголовных дел и личностей преступников позволило выявить статистически значимые связи, жесткие корреляции между характеристикой лица, совершившего преступление, и признаками его криминального деяния.

Что касается дела Чикатило, Костоев жаловался: «53 убийства — и ни одного свидетеля! Ни вещи, брошенной преступником, ни отпечатка пальца. Мы не представляли, как он выглядит: высокий, низкий, худой, лысый?» А вот профайлер рассказал бы, как выглядит тот, кого они искали.

Опытный профайлер может дать не только общую характеристику личности преступника. Он расскажет нам о мотивации поведения того, кого мы ищем; назовет его привычки, склонности, определит возраст, скажет, в каком районе тот проживает и где работает, какое у него образование, в какой семье он вырос, есть ли у него жена и дети, судим ли он в прошлом и даже какую одежду носит. Один из первых опытов применения психологического портрета для поимки преступника был предпринят нью-йоркской полицией в 1956 году, когда там искали Безумного Бомбиста (Жоржа Метески), закладывавшего взрывные устройства в общественных местах. Привлеченный полицией (от отчаяния) психиатр Джеймс Бруссель изучил письма, которые Безумный Бомбист отправлял в газеты, и на основании психолингвистического анализа текста составил портрет предполагаемого преступника: хорошо сложенный, аккуратный, чисто выбритый, белый мужчина, выходец из Восточной Европы, скорее всего — славянин, закоренелый холостяк в возрасте от 35 до 50 лет, живет с сестрой или теткой в собственном доме, страдает серьезным заболеванием. Бруссель по просьбе полицейских даже сказал, во что преступник одевается: «вероятнее всего, это двубортный костюм. Застегнутый на все пуговицы». Да, когда преступника нашли, отсеяв лишних, не имеющих подобных примет, он открыл полицейским дверь, одетый в синий двубортный костюм. Застегнутый на все пуговицы.

Это кажется фантастикой, но сегодня наука обеспечила нам возможность, если речь идет о серии преступлений, по характеру и локализации ранений на трупе судить о… социальном статусе преступника и его семейном положении. Например, способ убийства — удушение вкупе с нанесением ножевых ранений, с повреждениями в области половых органов или молочных желез (то, что было характерно именно для Чикатило) укажет нам на то, что у преступника высокий уровень образования — высшее или незаконченное высшее, он занят на квалифицированной работе и положительно характеризуется по месту работы; скорее всего, служил в армии, поддерживает обширные контакты с женщинами, женат и имеет детей. Вот он вам, Андрей Романович, собственной персоной, как на ладони. Так что профайлер справился бы с поиском Чикатило гораздо быстрее чем за 11 лет, поскольку материала для составления профиля в этом деле было более чем достаточно.

Правда, есть еще одна версия, почему Чикатило так долго не могли изобличить, несколько раз задерживали и отпускали, и откуда «растут ноги» у одиозной путаницы с группой крови преступника.

Этой версии авторы книги осторожно касаются, упоминая о том, что Чикатило, скорее всего, негласно сотрудничал с органами, и намекая при этом на КГБ. Документальных подтверждений этому нет. Но так часто бывает, особенно с лицами, привлекавшимися к уголовной ответственности (а Чикатило был осужден за растрату). Их склоняют к сотрудничеству, и они становятся теми, кого по-обывательски называют стукачами. Действительно, розыск не может существовать без таких стукачей, они являются бесценным источником оперативной информации. Иногда их оформляют официально — разумеется, секретно, сведения о лицах, негласно сотрудничающих с органами, являются государственной тайной. Иногда сотрудничество происходит на неформальной основе, без каких-либо бумажек, и, как правило, именно те агенты являются самыми надежными и ценными, данные о которых опера хранят у себя в голове, а не в картотеке. Вполне вероятно, что Чикатило был агентом КГБ, или, что больше похоже на правду, — уголовного розыска. В таком негласном сотрудничестве есть одна фишка: если с агентом происходит что-то из ряда вон выходящее, например его задерживают, то об этом в первую очередь сообщают куратору, тому сотруднику, чьим агентом он является. И тот может вмешаться и принять меры к тому, чтобы от агента отстали. Конечно, за ценного осведомителя куратор будет биться всеми правдами и неправдами.