Иван Козочкин - Уголовное право США - успехи и проблемы реформирования

Вышеприведенное положение Примерного УК нашло отражение в уголовных кодексах других штатов, испытавших его влияние в области института соучастия, например в УК Пенсильвании (п. “d” ст. 306), где оно воспроизводится дословно, или в УК Кентукки (п. 2 ст. 502.020), где имеет сходство с ним.

По существу такой же эффект, т. е. возможность наказуемости за соучастие с любой формой виновности, был достигнут в штатах, в уголовных кодексах которых в определении соучастника сказано, что таковым является лицо, которое действует в психическом состоянии (состоянии виновности), требуемом для совершения преступления, например в УК Огайо (ст. 2923.03).

По уголовным кодексам немногих штатов для признания лица соучастником достаточно установления факта осознания им того, что его поведение содействовало совершению преступления. Эта форма виновности, как будет показано далее, вызвала и в судебной практике, и в доктрине разное, нередко прямо противоположное к ней отношение. Если говорить коротко, то одни считают, что сознательная помощь, во всяком случае для совершения опасного посягательства, может служить основанием для установления соучастия, другие – наоборот. Особенно рельефно эти различия проявились в практике федеральных судов. Выступая по делу Пеони, судья Хэнд сказал: чтобы лицо было признано соучастником, оно должно «так или иначе ассоциировать себя с рискованным предприятием… участвовать в нем как в чем-то таком, осуществления чего оно желает. добиваться своими действиями его успеха». И далее, у него должно быть «целенаправленное отношение к нему». [703]Контрастом выглядит заявление, сделанное два года спустя судьей Паркером по делу Бэкана: осознанная помощь (поддержка) является адекватной для ответственности за соучастие, «вина соучастника зависит не от. ставки, которую он сделал на результат преступления. а от той помощи или поддержки, которую он оказал исполнителям.». [704]

Двойственную позицию по этому вопросу заняли разработчики Примерного УК, который, как известно, является концентрированным выражением американской уголовно-правовой доктрины, а в известном смысле – и практики. [705]Так вот, как отмечалось выше, в его первоначальном проекте они предлагали считать формой виновности «осознание», а в окончательном – «цель». В Комментарии же к нему они пишут следующее: «. часто, если не обычно, помощь, оказываемая с виновным осознанием, означает цель, поскольку это не имеет другой мотивации». [706]

Естественно, что и современная судебная практика по данному вопросу весьма разноречива. У. Лафейв и О. Скотт полагают, что одним из компромиссных вариантов решения проблемы может быть учет опасности посягательства, совершению которого оказывается содействие [707].

По-видимому, имея в виду ее сложность, а также учитывая ее серьезность в смысле последствий признания лица соучастником преступления, законодатели одних штатов повысили требования к «осознанию», указав в уголовных кодексах, что помощь должна быть «существенной» или подобной (ст. 9А.08.020 УК штата Вашингтон, а также ст. 22-110 (а) (1) УК Округа Колумбия), а законодатели других штатов включили в уголовные кодексы специальные статьи, позволяющие понижать ответственность за осознанное оказание помощи исполнителю. Так, УК штата Нью-Йорк предусматривает ответственность за уголовно наказуемое пособничество четырех степеней, максимальное наказание за которое не может превышать 25 лет (ст. 115.00—115.08). [708]

Из изложенного можно сделать несколько выводов. Во-первых, в американском уголовном праве произошел отказ от одного из основных требований общего права в области института соучастия – теперь соучастником преступления может быть признано лицо, которое оказывает помощь, содействие исполнителю не только намеренно, но и по неосторожности или даже по небрежности, [709]что повлекло значительное расширение сферы применения уголовной репрессии. Во-вторых, в отношении форм виновности в американском уголовном праве царит хаос и неразбериха, что было показано на примере «осознанности». В-третьих, поскольку даже в современных, т. е. реформированных, уголовных кодексах не проведено различия между двумя указанными аспектами mens rea, то подчас трудно получить ответ на вопрос, является ли цель (намерение) необходимой формой виновности для ответственности соучастника за оказание помощи (содействия) поведению исполнителя либо совершению преступления или и в том, и в другом случаях. [710]