Коллектив авторов - Полный курс уголовного права. Том III. Преступления в сфере экономики

Таким образом, для констатации насильственного грабежа необходимо установить, что противодействие потерпевшего было направлено на воспрепятствование завладению имуществом (объективный критерий), а примененное к нему насилие имело целью устранить это противодействие (субъективный критерий). Отсюда следует, что насилие при грабеже обычно предваряет завладение имуществом, применяясь в качестве средства его изъятия, но в ряде случаев может следовать и за изъятием имущества, используясь для удержания только что изъятого имущества. Последнее может иметь место как в случаях, когда преступник, намереваясь совершить кражу, оказывается застигнутым на месте преступления и применяет насилие для удержания похищаемого имущества, так и в случаях, когда противодействие преступнику, открыто завладевающему имуществом, оказывается после того, как это имущество окажется у него в руках. Следовательно, не имеет значения, когда было применено насилие – до изъятия имущества, одновременно с ним или непосредственно после его изъятия. Важно лишь, чтобы оно являлось средством завладения этим имуществом либо средством удержания похищенного.

Насилие в ответ на заявление потерпевшего после открытого завладения его имуществом сообщить о случившемся в правоохранительные органы или другим лицам, равно как и в ответ на предпринятые им после фактического окончания преступления действия (задержание преступника, сообщение в милицию и пр.), не являются конститутивным признаком насильственного грабежа, так как функциональное назначение насилия в этих случаях состоит не в том, чтобы облегчить изъятие имущества, а в том, чтобы скрыться с места хищения либо скрыть факт его совершения. Поэтому насильственные действия, связанные с совершенным грабежом, но примененные не для завладения имуществом, а с целью скрыться или избежать задержания, не могут рассматриваться в качестве признаков грабежа или разбоя и подлежат самостоятельной квалификации.

Так, Ю., находясь в увольнении, после употребления спиртных напитков предложил сослуживцам Н. и М. съездить к его знакомому О., чтобы продать имевшуюся у него золотую цепочку. Прибыв к нему домой, Ю. стал уговаривать О. приобрести цепочку, на что тот не соглашался, объясняя это отсутствием денег. Тогда Ю. совместно с указанными лицами осмотрел дом и завладел имуществом О. на общую сумму 13 977 рублей.

С похищенным указанные лица скрылись, но перед уходом Ю. в угрожающей форме предупредил супругов О., чтобы они не обращались в милицию, в противном случае он расправится с ними и убьет их дочь. Восприняв данную угрозу как реальную, семья О. переехала к родственникам, и лишь через несколько дней О. заявил о случившемся в милицию. Действия Ю. были квалифицированы по ст. 161 и 119 УК.

По тем же причинам не может рассматриваться в качестве конститутивного признака грабежа насилие, хотя бы и совершенное до того, как процесс изъятия имущества полностью завершен, но продиктованное иными мотивами и целями (например, местью за то, что потерпевший не показал сразу местонахождение имущества). Причинение даже тяжкого вреда здоровью в данном случае означает не перерастание грабежа в разбой, а образует самостоятельный состав преступления, выступая элементом реальной совокупности наряду с другим посягательством.

Правильная интерпретация функционального назначения насилия в корыстных посягательствах позволяет найти верное решение и вопроса о квалификации случаев хищения способом, получившим название «рывка», т. е. посредством внезапного захвата чужого имущества, при котором виновный, не столько намереваясь оказать насильственное воздействие на потерпевшего, сколько рассчитывая на неожиданность своих действий для потерпевшего и окружающих, на их запоздалую реакцию, растерянность и испуг, выхватывает, например, из рук дамскую сумочку или портфель, срывает с потерпевшего меховую шапку или завладевает подобным образом другими вещами и скрывается.

В такого рода случаях потерпевшему могут быть по неосторожности причинены физическая боль, какие-то незначительные повреждения (например, царапина на руке, нанесенная металлическими деталями вырванной сумки) и даже более серьезный вред здоровью (повреждение пальцев или кисти в результате срывания часов, браслета, физическая травма от падения потерпевшего в результате выхватывания сумки из рук и т. п.). Но это обстоятельство не превращает содеянное в насильственный грабеж, поскольку такого рода воздействие направлено на захват имущества, а не на личность потерпевшего, причинение вреда здоровью которого по неосторожности выступает побочным результатом изъятия этого имущества. На сегодняшний день практически никем не оспаривается наличие в этом случае идеальной совокупности простого грабежа и преступления против здоровья (в зависимости от характера и тяжести вреда здоровью).