Александр Демин - «Мягкое право» в эпоху перемен - опыт компаративного исследования. Монография

И здесь большая нагрузка ложится на научное сообщество, юридическое образование и переподготовку кадров. Главное — научить людей работать в условиях правовой неопределенности, искать аргументы за пределами конкретного правового текста, и даже — за пределами правовой системы. То есть научить человека грамотно «раскодировать» содержание нормы, а если нужно — то и творчески развивать ее содержание применительно к конкретным условиям и обстоятельствам.

В любом случае относительная определенность всегда лучше полной неопределенности. Главная задача — найти оптимальный баланс между жесткой формализацией и гибкостью, обеспечивая, с одной стороны, стабильность правовой системы, а с другой — ее динамичное развитие и жизнеспособность в эпоху ускоряющихся трансформаций общественных отношений, в целом характерную для XXI века.

Как уже отмечалось выше, «мягкое право» — одна из самых спорных и обсуждаемых доктрин в современном правовом дискурсе. Зародившись во второй половине XX века, она буквально «расколола» юридическое сообщество по всему миру, поделив его на множество убежденных сторонников «мягкого права» и не менее внушительное число противников. Грег Викс выражает недоумение: «“Мягкое право” звучит отчетливо как оксюморон: если оно мягкое, то как оно может быть правом?» 157. В любом случае, появление мягко-правовой концепции — свидетельство кризиса в правовой науке, которая уже не в состоянии объяснять и прогнозировать новые явления в правотворчестве и юридической практике, используя инструментарий «вчерашнего дня».

Теоретической основой отношения того или иного специалиста к «мягкому праву» выступает его исходное правопонимание. Несомненно, что мягко-правовая концепция — мощный вызов юридическому позитивизму и научным школам, втянутым в орбиту этого учения. «Те, кто говорит о мягком праве, не имеют намерения создать оксюморон или парадокс, — иронично замечает Алессандро Сома. — Скорее, они хотят преодолеть традиционную западную модель государства, порожденную правотворчеством в соответствии с принципами правового позитивизма» 158. Позитивизму не удается, в глазах многих критиков, обеспечить средства для того, чтобы соединить валидность (или законность) права с легитимностью, этикой и справедливостью. Но несмотря на масштабную критику, правовой позитивизм продолжает господствовать в научных сообществах большинства современных стран. При этом в доктрине международного права преобладают два позитивистских направления, а именно: волюнтаризм и формализм. Первое направление разграничивает право и не-право на основании такого субъективного фактора, как согласие государства (state consent) связать себя обязательством, второе — по критерию нормообразования, где всякая норма является правовой, если она принята органом, уполномоченным законом, и в соответствии с официально установленной процедурой 159.

Наиболее известным дихотомическим расхождением, обусловливающим аргументацию сторонников и противников «мягкого права», является принадлежность последних к одному из двух «непримиримых» течений в праве, а именно: бинарному подходу (binary approach) и концепции относительной нормативности (relative normativity). Логика первого приводит к отрицанию «мягкого права» и превращению его в оксюморон, логика второго — к понимаю того, что «мягкое право» концептуально возможно.

«С точки зрения “отношения к нормативности”, — указывает Дина Шелтон, — ученые спорят, являются ли обязательные и необязательные документы жесткими альтернативами или же они представляют собой два конца одного и того же континуума с полюсами от юридического обязательства до полной свободы действий, что делает некоторые документы более обязательными, чем другие. Возможность использования категории “мягкое право” и то, каким образом его следует использовать, зависит в бо́льшей степени от того, какую позицию занимает ученый в отношении права — бинарную или континуумную» 160.

Противники «мягкого права» придерживаются так называемого бинарного (абсолютного) подхода, согласно которому нормативность права, т. е. юридическая обязательность (legal bindingness) или действенность нормы (legal validity), не может иметь степени , т. е. не может быть больше или меньше; всякое предписание является юридически обязательным или нет — третьего не дано. Связь этого правопонимания с юридическим позитивизмом вполне очевидна. «Для того чтобы отграничить жесткое право от мягкого права, большинство позитивистов прибегают к простому бинарному разделению норм на “обязательные” и “необязательные”» 161. Позитивисты традиционно настаивают на строго бинарном концепте права, определяемом формальными критериями.