Александр Чучаев - Государственные преступления в уголовном праве России в XX веке. Историко-правовые очерки

В ст. 87 УК РСФСР не содержится указаний на публичный характер совершаемых действий, это, безусловно, вытекает из их сущности. Они осуществляются публично или таким образом, чтобы результаты надругательства могли быть восприняты публикой. Применительно же к оскорблению представителя власти признак публичности указан непосредственно в законе, поэтому преступление может быть совершено, во-первых, в публичном месте или при свидетелях, во-вторых, при исполнении лицом своих служебных обязанностей. В результате совершения этого преступления нарушается неприкосновенность представителя власти в части его чести и достоинства.

Оскорбление может быть вербальным: словами, по своей сути бессмысленными, но употребляемыми для брани в целях воздействия на нравственные чувства; словами, выражающими оскорбительное суждение, без указания определенных фактов; словами, получающими обидный смысл от оскорбительной формы их выражения; утверждениями о совершении поступков, унижающих честь и достоинство; предложениями об участии в деянии, противном чести; утверждениями об отсутствии или, наоборот, наличии свойства, которые унижают достоинство [115]. Преступление может быть совершено и действием: плевком, щипанием, щелчком по носу, тасканием за волосы и т. д.

Ответственность за самовольное присвоение власти должностного лица и совершение на этом основании тех или иных действий предусматривается ст. 91 УК РСФСР. В комментарии к данной статье говорится: «Преступления присвоения власти может быть совершено и частным лицом и должностным. В последнем случае оно часто подходит под понятие превышения власти, но совпадает с ним не всегда. В разделе о служебных преступлениях деяния присвоения власти не предусмотрены. Поэтому нужно полагать, что в статье 91 законодатель пометил оба вида деяния, т. е. присвоение власти как частным, так и должностным лицом» [116].

Для признания деяния преступным недостаточно одного присвоения власти, необходимо совершение действий, находящихся в компетенции присвоенной власти. Без последнего обстоятельства содеянное не достигает уровня преступления. Если совершенные деяния образуют самостоятельное преступление, то ответственность наступает по совокупности.

В качестве квалифицирующего обстоятельства предусматривалось дискредитирование советской власти.

К преступлениям, посягающим на авторитет власти, можно отнести и деяние, предусмотренное ст. 104 УК РСФСР; оно характеризует участие в выборах в Советы лица, не имеющего на то законного права.

Первоначально преступления против интересов правосудия в УК РСФСР представлены, пожалуй, в минимизированном виде, были криминализированы прикосновенность к преступлению (недоносительство), освобождение из-под стражи, содействие побегу и побег из-под стражи.

Уголовно наказуемое недонесение о достоверно известных предстоящих и совершенных преступлениях согласно ст. 89 УК РСФСР ограничивалось кругом деяний, предусмотренных ст. 58–66 УК РСФСР, т. е. контрреволюционных преступлений. Упоминание в законе о «предстоящих» преступлениях создало затруднения в применении уголовно-правовой нормы. «В самом деле, если можно уловить один из начальных моментов преступления, предусмотренного, например, ст. 58, т. е. организацию сообщества, ибо образование сообщества, до момента окончания преступления, должно пройти известный подготовительный период, то едва ли можно такой же момент уловить в деянии, предусмотренном ст. 61, где преступление начинается и оканчивается вступлением лица в члены сообщества…

Очевидно, что законодатель, помещая в тексте статьи два термина – “предстоящие” и “совершенные”,– не думал применить их оба к каждой из помещенных в перечне статей, выделяя для “предстоящих” только ту часть деяний, которая допускает период наказуемого приготовления и покушения» [117].

Освобождение арестованного из-под стражи или из мест заключения (ст. 94 УК РСФСР) по субъекту преступления не ограничено определенным кругом лиц, следовательно, законодатель имел в виду общего субъекта. Юридическая оценка этого деяния, совершенного должностным лицом, должно осуществляться по правилам конкуренции уголовно-правовых норм.

Обстоятельства места совершения преступления для квалификации содеянного значения не имеют (собственно из-под стражи или из места заключения, из зала судебного заседания, во время перевозки, конвоирования и т. д.). В законе дается характеристика не указанных обстоятельств, а правовой статус освобождаемого лица.