Александр Чучаев - Уголовно-правовые проблемы охраны власти (история и современность). Монография

В обеспечении безопасности власти важная роль возлагалась на ст. 309 Уложения о наказаниях, содержащую норму об ответственности за оскорбление в присутственном месте во время заседания: «Кто в присутственном месте, во время заседания и в самой оного камере, осмелится неприличными словами или каким-либо действием оказать явное к сему месту неуважение или же в поданной в оное бумаге поместит с намерением выражения, прямо для оного оскорбительные…

Если, однако же, дерзость его дойдет до такой степени, что он дозволит себе самые ругательства на присутствие или составляющих оное членов, или даже осмелится поднять на них или одного из них руку, тот за сие… подвергается…

Когда будет доказано, что сие преступление учинено не с умыслом, а в пьянстве, то виновный только в оказании неуважения к присутственному месту неприличными словами или поступками, приговаривается…».

Из содержания данной статьи видно, что ее целью является защита авторитета коллегиальных и совещательных губернских и волостных учреждений государственного аппарата, выполнявших в то время функции судебных органов. К ним относились также сельские присутственные места.

Вопрос о признании волостного суда местом совершения преступления или отнесении его к присутственным местам, что одно и то же, в доктрине уголовного права не получил однозначного решения. Так, П. Н. Малянтович и Н. К. Муравьев на основе материалов правоприменительной практики утверждали, что указанное учреждение не относится к числу присутственных мест [358]. В. В. Волков же придерживался противоположного мнения [359].

Вторая позиция представляется более обоснованной. В этом, на наш взгляд, нетрудно убедиться, сопоставив уровень охраняемых присутственных мест. Коль скоро в их число входят сельские присутственные места, то очевидно, что орган более крупного территориального образования, каковым является волость, охватывающая несколько селений [360], тем более должна подпадать под действие ст. 309 Уложения о наказаниях.

Специфика функционирования присутственных мест обусловливала криминализацию оскорблений, совершаемых лишь во время заседаний этих учреждений в специальном помещении – камере. К обустройству камеры предъявлялся ряд требований. Так, на столе в присутственной комнате должно было находиться зерцало [361], на которое наклеивались печатные экземпляры указов от 17 апреля 1722 г. «О хранении прав гражданских», от 21 января 1724 г. «О поступках в судебных местах» и от 22 января 1724 г. «О государственных уставах».

К камере присутственного места на время рассмотрения судебных дел приравнивалась комната судебных заседаний мирового судьи, хотя надо сказать, что она ни по размерам, ни по обустройству ей не соответствовала. В то же время кабинет судебного следователя, в котором производились следственные действия, таковым не признавался.

Согласно закону преступление выражалось в неуважении к присутственному месту или размещении оскорбительных выражений в официальной бумаге, адресованной данному учреждению. В теории и на практике неуважением признавались различные действия, в том числе препятствующие проведению заседания и нарушающие порядок его производства. Например, Кисляков был признан виновным в том, что он, явившись в нетрезвом состоянии к мировому судье, ходил по камере, говорил не относящиеся к делу вещи, читал стихи и т. д. [362]

«Самовольное взятие частным лицом со стола суда бумаг и удержание их у себя, несмотря на требование суда, составляет оказание действием явного к суду неуважения…» [363]. Во время рассмотрения дела волостным судом Пожаров самовольно взял со стола официальные бумаги, чем нарушил нормальный ход судебного заседания. Несмотря на неоднократные требования суда, он продолжал удерживать их у себя вплоть до принятия к нему принудительных мер [364].

П. Н. Малянтович и Н. К. Муравьев полагали, что под иные действия, оскорбляющие присутствие, подпадали и различные виды психического принуждения. В этой связи авторы в качестве примера приводили дело, рассмотренное С.-Петербургским окружным судом. Согласно приговору, путем психического насилия виновные побудили судей прекратить процесс. Мотивируя квалификацию содеянного по ст. 282 Уложения о наказаниях (имеется в виду редакция 1885 г. – Авт. ), суд указал, что подсудимые, заставляя членов судебного ведомства действовать вопреки своему долгу, не могли не осознавать, что тем самым они оказывают им явное неуважение [365].