Константин Арановский - Правление права и правовое государство в соотношении знаков и значений. Монография

Правую и левую стороны люди тоже «носят» с собой. Правое несложно связать с натуральными предпочтениями в ходьбе, с преимуществами правой руки – более сильной и умелой. Борьба вернее обещает честную победу, если нападать с открытой и сильной правой стороны, нежели с левой – слабой, но коварной; с левой (от себя) стороны нападают неудобно для соперника и будто не совсем правильно, как это полагают в известном предубеждении. И в этике, вере и в речи, начиная с евреев, греков, продолжая старо- и церковнославянской словесностью, десницу предпочитают шуйце (левой руке), а левой стороне ( шуия ) – правую ( десную, десницу ) 38: «…от шуия части спастися, стати же одесную …», – просят в молитве 39.

Позже этика и язык смещаются к прямизне: не отрекаясь от правоты и не уклоняясь в «предосудительную» левизну, они все-таки «выпрямляют» этические понятия. Так, французское droit , кроме направления вправо, означает «прямо» и «отвесно» (для углов и линий). Эту буквальную смысловую прямизну иносказательно обращают в честную прямоту и потом даже предпочитают ее в посланиях веры: «чтобы не уклонялся он от закона ни направо, ни налево…» (Вт. 17: 18–20). И тогда держаться прямых путей означает этически примерно то же, что и следовать правым стезям или стоять одесную.

Прямизна, однако, уже намекает на отступление от права к тому произвольному руководству, где указующая десница пересиливает право-законные тяготения и где прямолинейные di rection, Di rekt ion, ди рект ива, на прав ление или у прав ление по смыслу и происхождению все еще связаны с right, recht – с право м, остаются с ним в корневом гнезде и питаются его пространственно-этической правотой 40, но уже готовы немного ему «изменить» и дать субъекту, его руководящей воле перевес или власть над законом 41.

Похожим образом в Риме, рассуждая о естественном, т. е. от-природном, казалось бы, праве, определяли его « искусством [ ремеслом ] добра и справедливости » ( ius est ars boni et aequi ), как бы предпочитая старинному бесстрастно-справедливому закону ( lex ) такое право ( ius ), которое и по звуку (в индоевропейских соответствиях) 42сближается с благом, и по смыслу зависит от того, как человек видит добро ( bonum ) и что он по воле своей обратит в право искусным своим деянием ( ars ). Но пока в праве и в самой жизни преобладает объективное 43, оно не дает воле простора, и той нужно лишь покориться судьбе и закону, чтобы в пустой с ними борьбе не остаться бессильной, смешной и бесследной. Свободы воли вера в закон сама по себе не знает. Воля и слово вплетены ею в общую сеть зависимостей, не господствуют над судьбой и законом и, подчиняясь, лишь иногда от них отвлекаются – нелепо или трагически, как о том повествуют эпосы 44. От этой веры с ее различными последствиями не свободны ни примитивные, ни развитые общности и традиции – она оставила след в конфуцианстве, шариате, в христианских культурах; даже в социализме господство народно-партийной воли и государственной директивы «научно» опирается на «правду» объективных «законов», предрешающих смену формаций ввиду необходимой взаимосвязи экономических базисов и социальных надстроек над ними.

Вера в право явилась, чтобы остаться с людьми навсегда как исходный прообраз ( paradeigma ) того, с чем предстоит человечеству жить во всех его отрядах, чтобы удержаться в нем как самый стойкий архетип, как бы ни были сильны все следующие новообразования. Она впечаталась в человека от его изначальных эстетических, этических потрясений и удивлений, не говоря уже о природно-рефлекторных ее основаниях, которые тоже нужно со временем как-нибудь обсудить и учесть. Ее следы уже не сотрут даже более сильные, убедительные, рациональные впечатления, подобно тому, как в организме первые впечатления (импринтинг) закрепляются насовсем, до самой смерти в его реакциях и повадках, что бы ни произошло с ним впоследствии. Такие следы неизгладимы, продолжаются в поколениях и пусть не все, но многое и главное предрешают в участи человечества, создавая эмоциональные, образные (эйдетические), интеллектуальные и, разумеется, этические ориентиры, чтобы с ними навязать правовые направления и пределы, причем не где-нибудь снаружи, а в самом человеке, которому от себя никуда не уйти.

Вера в право, сама по себе всеобщая, неодинаково открывается среди народов, в разнообразии убеждений и на разных отрезках времени 45. Как любая вера, она бедна проверяемыми доказательствами, хотя и не настолько, чтоб считать ее вовсе пустой 46. Она уже в том небеспочвенна, что главное, чем располагает право и чем оно растет, не сотворено в свободном пожелании, а досталось человеку, начиная от самого закона и права, в ненамеренно сложившихся навыках и повадках, в непридуманных озарениях, незапамятных уложениях от природного и социального естества. Свободный и светлый ум не сочинил, а получил и частью усвоил и постиг, например, правосубъектность в известных о ней представлениях – в телесных понятиях corpus, corporation, body, entity, в образе лица ( persona, личность ) или головы ( caput ) с обязанностями, соответственно, и с правами телесно-предметно что-нибудь удержать, получить либо исполнить или же с обещаниями, изъявлениями, голосованиями одушевленных лиц и, наконец с возмездиями и лишениями, когда «головой отвечают» и даже теряют ее то на плахе, то в символическом capits deminutio (поражении прав). Человеку ненамеренно достались рабство, клиентела, патронат, родительская власть и другие состояния зависимости, господства или свободы, гражданство, подданство, касты, сословность, равенство разных видов, закон, правило, справедливость, родство, брак, наследство, представительство, клятва (присяга), сделка и контракт (крепость), пакт и договор (уговор, соглашение). Человек не выдумал, а застал в неотменяемой данности завладение (оккупацию), приобретательную давность, очередь (в наследовании и в других правах вплоть до распределения депутатских мандатов), старые potestas , аллод, феод и поздние виды держания до свободы в неприкосновенной собственности. Он получил субъективное право и обязанность, запрет, деликт, возмездие и возмещение, плату и цену, виру, вергельд и штраф, суд, судебное состязание и розыскное правосудие, иск и его формулы, обвинение и защиту, дань, пошлину и налог, власть в полномочиях первичных ее носителей-суверенов и производных институтов, монархию, парламентаризм, правительство, выборы жребием и мажоритарные выборы, конституцию и конституционную юстицию, омбудсмана, гильдейские, городские коммуны и муниципальные общины. И еще многое человек не изобрел в намерении 47, а распознал в себе и вокруг в готовых уже именах, что-то назвал иначе, поправил и прирастил 48, многому покорился, кое-что понял и продолжает фантазировать, чувствовать 49, думать и заблуждаться в установлениях права, следовать им, противиться и даже этим их признавать 50.