Владимир Вольфсон - Противодействие злоупотреблению правом в российском гражданском законодательстве. Монография

Примером противоположного подхода к отстаиванию своих идей может служить докторская диссертация и монография А. В. Волкова. Если читателю интересно будет узнать обо всех философско-правовых учениях, прямо, косвенно или отдаленно связанных с проблемой злоупотребления правом, я с удовольствием рекомендую ему этот фундаментальный труд 7, хотя не считаю такой способ написания теоретической работы плодотворным. Верна или неверна отстаиваемая автором методология, наш коллега-цивилист должен суметь разобраться сам, не нуждаясь в противопоставлении ее другим подходам к теме. Завершим за сим вводную часть выражением надежды на то, что этой оценке ничто не помешает быть честной и объективной.

Доктрина злоупотребления правом неразрывно связана с понятием интереса как основанием всякого субъективного гражданского права. Злоупотребление правом, по нашему убеждению, есть не что иное, как такое его осуществление, которое не направлено на реализацию заложенного в этом праве интереса.

Если принять за верное посылку, в силу которой признается возможность существования лишь такого права, какое основывается на каком-либо интересе, является его выражением, способом реализации, защиты, тогда следует принять и невозможность существования либо осуществления какого-либо права или по крайней мере его составляющей, если такое право, его составляющая или способ их осуществления не поддерживаются интересом, не являются его проекцией. Между тем существенная особенность системы позитивного права, которая ассоциируется с континентальной семьей, заключается в том, что система эта устанавливает некий априорный масштаб субъективных прав, во всяком случае тех, которые связываются с предусмотренными в позитивных нормах юридическими фактами – основаниями правоотношений. Ведь позитивное право основано на принципе абстрактной нормы – правила поведения, изначально данного и применимого ко всем без исключения отношениям, с которыми связывается этой абстрактной нормы действие (т. е. опять-таки ко всем отношениям, чьи основания предусмотрены как юридически значимые факты в данной норме). В отличие от системы «общего права», где норма существует не как абстрактное правило, а формируется всякий раз новыми решениями или уточняющими прецеденты «правилом различий», в отличие от договорного права, устанавливающего правила, действительные только для отношений вступивших в договор сторон, позитивное право, как по определению менее гибкое и более «предсказуемое», собственно уже многократно примененное, истолкованное, раскрытое в судебных решениях и трудах цивилистов, устанавливает абстрактный, но лишь в значении «общеприменимый», масштаб субъективных гражданских прав; в действительности же оно содержит неизбежно (в силу своей объективности) ясные правила поведения, с ясно очерченными границами. Впрочем, это пока еще отнюдь не довод, свидетельствующий о косности (отстраненности от жизни) нормы позитивного права, ее неспособности формировать субъективные права в четком соответствии с защищаемым в них интересом. Ведь масштаб, о котором мы говорим, т. е. вариабельный объем права (правопритязания), избирается законодателем или, вернее, должен им избираться, если тот желает создать работоспособную норму, именно как проекция объективно присущего (в значении «универсального», не зависящего от субъективных аберраций) любому разумному субъекту интереса. Мы могли бы называть этот интерес вмененнымв том смысле, что позитивное законодательство предполагает наличие объективно существующего интереса у любого разумного субъекта в определенных общественных отношениях, и эти отношения становятся правоотношениями, т. е. отношениями юридически управомоченных и юридически обязанных сторон, в силу нормы позитивного права, сообщающей правовое значение обстоятельствам, создающим эти отношения; или, напротив, вменяет отсутствие интереса или необходимой квоты интереса у любого разумного субъекта в других определенных обстоятельствах, в каковых случаях норма позитивного законодательства исключает возникновение у этих субъектов субъективных прав. Состояние же интереса неразумного субъекта во внимание не принимается ввиду другой, фундаментальной и общеизвестной презумпции частного права.