Александр Чумаков - Глобализация. Контуры целостного мира. 2-е издание

Итак, в глобалистике, которая является новой, быстро развивающейся областью знания, словотворчество, как и уточнение уже существующих, но еще не до конца установившихся понятий, – вполне естественное и даже закономерное явление. В этом контексте вынесенный в заголовок вопрос – зачем уточнять, казалось бы, понятную терминологию? – представляется не только уместным, но и необходимым, тем более что с терминологическими изысками и вольностями в глобалистике сегодня приходится сталкиваться на каждом шагу, что существенно затрудняет осознание и без того непростых проблем, усложняет взаимопонимание как на уровне обыденного сознания, так и в профессиональной среде. В конечном счете это вносит путаницу, тормозит исследования, наконец, блокирует выход на уровень принятия эффективных практических решений.

Данная проблема давно – с тех пор, как появились первые зачатки точного знания – волнует мыслителей и научное сообщество, а словотворчество стало важной составляющей научного, литературного, да и обыденного языка. Так, еще знаменитый древнеримский поэт Гораций писал:

«…Всегда дозволялось, и ныне

Тоже дозволили нам, и всегда дозволяемо будет

Новое слово ввести, современным клеймом обозначив,

Как листы на ветвях изменяются вместе с годами,

Прежние все ж облетят, – так слова в языке. Те, состарясь,

Гибнут, а новые, вновь народясь, расцветут и окрепнут» [9] Слово о науке. М.: Знание, 1986. С. 260. .

Актуальность обсуждаемой темы будет оставаться таковой, очевидно, бесконечно долго, поскольку новые знания всегда будут требовать и новой терминологии или, во всяком случае, переосмысления и уточнения прежней. «И так как слова сохраняют и передают представления, то из этого следует, что нельзя ни усовершенствовать язык без усовершенствования науки, ни науку без усовершенствования языка и что как бы ни были достоверны факты, как бы ни были правильны представления, вызванные последними, они будут выражать лишь ошибочные представления, если у вас не будет точных выражений для их передачи», – отмечал один из основоположников современной химии, выдающийся французский ученый XVIII в. А. Лавуазье [10] Там же. С. 262. . Образцом отношения к языку и ответственности за научное слово может служить и позиция известного отечественного ученого Ю. А. Урманцева, который в обоснование своей склонности точно определять понятия сказал: «Я, конечно же, часто заблуждаюсь, но я всегда стараюсь заблуждаться в предельно прозрачной и доказательной форме, дабы облегчить работу моим уважаемым оппонентам» [11] Цит. по: Иванов А. В . Личность Ю. А. Урманцева и синтетический дух современной эпохи // Вестник Российского философского общества. 2001. № 2(18). С. 88. .

Итак, определиться с терминами, дать им выверенную дефиницию вовсе не означает увлечение игрой словами. Это не бесполезное занятие, копание в мелочах или отказ от других смыслов и значений, которые также могут иметь место и право на существование, тем более что большинство терминов, особенно из новых областей научного знания, по сути, как правило, многозначны и поливариантны. Именно этим объясняются встречающиеся в тексте фрагменты, где с необходимой полнотой раскрывается значение тех или иных слов. Однако основная цель, которую преследует автор, предварительно уточняя свою позицию по ключевым для каждого раздела понятиям, состоит в том, чтобы с самого начала разговора сделать свою позицию ясной, недвусмысленной, изложение материала внутренне непротиворечивым, а итоги, вытекающие из проведенного анализа, легко сопоставимыми с выводами и результатами других специалистов и исследователей обсуждаемой темы.

У многих интересующихся процессами глобализации могут возникнуть вполне справедливые вопросы, касающиеся то усиления, то ослабления внимания к данной проблематике со стороны ученых и широкого общественного мнения, хотя актуальность ее объективно никогда не ослабевала. Как это объяснить? Какие причины за этим стоят – объективные или субъективные? Почему, например, учение о ноосфере, в котором Э. Леруа, П. Тейяр де Шарден и В. И. Вернадский в 30-е гг. ХХ в. отразили глобальную сущность человеческого сообщества и его ответственность за состояние жизни на Земле, затем было забыто на несколько десятилетий и снова вышло на первый план научных дискуссий лишь в 1970–80-е гг.? Также и идеи К. Ясперса о «единстве истории», «единстве человечества», «осевом времени», высказанные им еще в середине 1940-х гг., обрели популярность и стали активно обсуждаться только в конце ХХ в. Показателен пример и с глобальными проблемами, которые, будучи «открытыми» на рубеже 1960–70-х гг., оставались предметом пристального внимания со стороны ученых, политиков, средств массовой информации в течение двух десятилетий, а затем достаточно быстро были забыты почти на десять лет, пока вновь не привлекли к себе внимание, но уже косвенно, через осмысление процессов глобализации. Почему так происходит? Не случится ли такое же ослабление внимания, а то и вовсе потеря интереса к глобализации в будущем, хотя практически не вызывает сомнения то обстоятельство, что, однажды вступив в глобальную взаимозависимость, люди могут выйти теперь из нее только ценой планетарной катастрофы. Ответ на эти и подобные им вопросы следует искать в природе человеческого мышления и особенностях восприятия им окружающего мира.