Никита Лютов - Эффективность норм международного трудового права. Монография

Очевидно, что в данном случае спор вышел за чисто юридические рамки и приобрел мировоззренческий характер. Защитники примата международного права делают акцент на приоритетности защиты прав человека. Защитники примата конституционных основ – на том, что при общей необходимости признания прав человека, последнее слово в точном определении их конкретного содержания должно оставаться за суверенным государством. Российские конституционалисты в своих предложениях пошли дальше немецких коллег, предлагая четко и однозначно закрепить приоритет Конституции над международными договорами. Это можно объяснить как ответную реакцию на достаточно агрессивную позицию ЕСПЧ и других органов СЕ. Эта, как представляется, излишне эмоциональная реакция вызвана некорректным подходом ЕСПЧ, представляющим собой хорошую иллюстрацию того, как органы СЕ безосновательно пытаются действовать в качестве наднациональных структур по аналогии с ЕС, о чем говорилось выше. При этом сама оценка дискриминации, сделанная в конкретном деле Маркина, выглядит более правильной в трактовке ЕСПЧ332, но этому органу следовало проявить значительно ббльшую сдержанность в оценке актов КС. Представляется, что российскому праву следует в данном случае занять позицию, сходную с немецкой: предусмотреть возможность в самых исключительных случаях, если применение ЕКПЧ противоречит основам конституционного строя России, накладывать вето на исполнение решений ЕСПЧ. Но в данном конкретном деле Маркина конституционным основам, в том числе, обеспечению обороноспособности России, ничего не угрожает. Спор между КС и ЕСПЧ по поводу дела Маркина не закончился до сих пор. Ленинградский окружной военный суд 4 февраля 2013 г. отправил запрос по поводу необходимости выполнения решения ЕСПЧ и соответствия ст. 392 ГПК РФ (см. выше) Конституции333. Очень не хотелось бы, чтобы КС по данному поводу принял не политически мотивированное, а чисто правовое решение.

Проблема эффективности не нова для российского и зарубежного правоведения. В отечественной правовой науке проблемы эффективности права начали исследоваться начиная с 1960-х гг. Значительное количество работ, посвященных эффективности права, было издано специалистами в области теории права334.

Довольно много было осуществлено исследований и в рамках трудового335 и международного права336. Интересно, что многие важнейшие работы общетеоретического плана, касающиеся данного вопроса, написаны при активном участии ученых-трудовиков337. При этом в последние десятилетия исследования эффективности норм трудового права за редкими исключениями почти не осуществляются338.

В ранних отечественных работах по этому вопросу под эффективностью права понималась оптимальность, правильность и обоснованность правовых норм339. Однако довольно быстро такой подход был признан недостаточно четким и зависящим от заведомо субъективных оценок исследователя: мы считаем ту или иную норму обоснованной, значит она эффективна. Такое утверждение не только весьма субъективно, но и неверно, поскольку тот факт, что правовая норма сформулирована самым идеальным образом, еще вовсе не означает, что правовая норма будет успешно реализовываться на практике.

В 1970-е гг. сформировалась и стала преобладающей точка зрения о том, что эффективность права неразрывно связана с тем, как правовая норма достигает определенного результата340. Очевидно, что какой-либо результат немыслим без изначально поставленной цели. Таким образом, эффективность правового регулирования – это показатель того, в какой степени выполняются поставленные перед правом цели и задачи, насколько правовое регулирование достигает определенного результата. Такой подход в теории права принято называть целевой (функционально-целевой) концепцией эффективности правовых норм341.

Эффективность права – это более широкое понятие, чем эффективность правовой нормы. Если при анализе эффективности правовой нормы достаточно оценить, в какой степени реализуются цели и задачи, поставленные правотворцем при принятии данной нормы, то анализ эффективности права включает в себя и изучение того, насколько право «справляется» с самим процессом постановки задач в рамках общих целей правового регулирования, т. е. вырабатывает правовые нормы. Но вряд ли анализ эффективности правовых норм можно считать полноценным, если абстрагироваться от того, как и какие нормы вырабатываются.