Андрей Синявский: Мое последнее слово. Речи подсудимых на судебных процессах 1966 - 1974}

Как ликвидировать Самиздат? Самиздат — это раковая опухоль в ненормально развивающемся организме И ее не разрешить проблемой ножа — возникнут метастазы. Можно арестовать и посадить еще десятки математиков, физиков и астрономов и направить их производить материальные ценности Но это не самый экономичный способ использования научно-технических кадров в период научно-технической революции И неэффективный метод ликвидации Самиздата До сих пор каждый такой процесс рождал цепную реакцию других процессов. Если в 1966 г был только один такой процесс — Синявского и Даниэля, то сейчас их ежегодно насчитываются сотни.

Судья: Это информация, которой суд не располагает.

Ликвидировать Самиздат можно, только поняв, что это не прихоть нескольких злонамеренных лиц, а социальное явление, отвечающее назревшей потребности. «Если звезды зажигают — значит это кому-нибудь нужно». То, что потребность в информации, не находящей места на страницах официальной печати, существует, доказывается тем, что издаются нумерованные книги типа «Сталинской России» Клиффа Если бы все в них было клеветой, зачем было их издавать ' Необходимо сделать так, чтобы люди могли черпать информацию не со страниц Авторханова, распространяемого в Самиздате, или «Сталинистской России», распространяемой по списку, а открыто, со страниц прессы Ленин говорил, что при социализме каждая кухарка должна уметь управлять государством, а это значит, что массы должны все знать, все понимать «Свобода печати, — писал Ленин, — означает все мнения всех[3] Курсив В И Ленина граждан свободно можно оглашать» [4] В И Ленин, Соч, 3-е изд, т XXI, стр 152 Далее на I конгрессе Коминтерна в 1919 г В И Ленин говорил «Действительной свободой и равенством будет такой порядок. в котором не будет помех тому, чтобы всякий трудящийся (или группа трудящихся любой численности) имел и осуществлял равное право на пользование общественными типографиями и общественной бумагой» [5]. 5 В И Ленин, Соч, 3-е изд, т XXIV, стр 104

Вот оно, единственное решение проблемы Самиздата — введение подлинной свободы печати И нет другого пути Не следует откладывать это на далекое будущее. Шекспир мудро сказал «Время всегда на то, что происходит в нем».

Если есть мысль поистине антисоветская, то это мысль о том, что в столкновении двух идей, социалистической и антисоциалистической, социалистическая непременно потерпит поражение Но это не моя мысль, а мысль прокурора, доведенная до ее логического конца. Конечно, она ложна Свобода печати не приведет к ослаблению социализма А критика будет, и бояться ее не надо Пора понять, что патриот не тот, кто всегда кричит «ура» и голосует «за» Такой патриотизм часто скрывает за собой только любовь к собственным теплым местам Сколько горя принес такой «патриотизм» нашей стране! Но есть и другой вид патриотизма, о котором писал еще Некрасов «Кто живет без печали и гнева, тот не любит отчизны своей». Такой патриотизм приносит тем, кто его разделяет, мало выгоды, но он заслуживает уважения, а не репрессий.

Перейду теперь к разделу обвинительного заключения об устной пропаганде. Он занимает не много места, но, в некотором смысле, является важнейшим, ибо здесь речь идет не о воззрениях авторов произведений Самиздата, которые я мог разделять или нет, а о моих собственных воззрениях. Я никогда не скрывал их. Я открыто высказывал свои политические убеждения в беседах и со своими друзьями, и со всеми своими знакомыми, которых насчитываются сотни. И никто из них никогда не считал мои воззрения враждебными моей стране. И это общее мнение укрепляет меня в моей правоте. Если против одного прокурора, который считает меня врагом своей страны, есть сотни людей, думающих иначе, можно еще жить!

Пункт об устной пропаганде возводит на меня обвинение в клевете. Клевета — это юридический термин. И следствие должно было бы доказать, что я не только лгал, но и лгал заведомо. Между тем, такой вопрос даже и не вставал на следствии — так оно было убеждено в моей полной уверенности в своей правоте. Например, вопрос о ЧССР, который не раз поднимался на следствии. Следователь не раз выражал сожаление, что не может опровергнуть мои аргументы ввиду своей неподготовленности к спору. И вот теперь это обращается в формальное обвинение в клевете. Термин «клевета», лишенный доказательности, перестает быть юридическим термином и превращается в простую брань по адресу обвиняемого. Я готов выслушать приговор, но не оскорбления. Я требую полностью исключить эту терминологию из приговора.