Олег Данилов - Именем Закона

Капитан Соколов В. И. Нет, Олег! Вы ошибаетесь! Цель уголовного наказания это не

только -- и не столько -- кара за содеянное, сколько прежде всего исправление и

перевоспитание осужденного. Надо превратить преступника в человека!

Автор. А это возможно?

Капитан Соколов В. И. Честно скажу, не всегда получается... Но... Знаете, что

перевоспитывает в первую очередь?

Автор. Нет.

Капитан Соколов В. И. Надежда. Поверьте, нет такого уголовника, который в

глубине души не мечтал бы о нормальной жизни. Ходить на работу, а не на "дело",

иметь семью, детей, не шарахаться от каждого милиционера... Поэтому, сидя в

лагере, каждый из них думает: ну, еще три года, ну, пять, но вот выйду и!..

Автор. Я понял! Пожизненное заключение не оставляет надежды!

Капитан Соколов В. И. И не только оно, а и вообще слишком большие сроки. Поэтому

в нашем законодательстве максимальный срок лишения свободы пятнадцать лет.

Назначается такое наказание, конечно, не часто...

Автор. Владимир Иванович! А нет ли здесь, в таком подходе, одной опасности?

Капитан Соколов В. И. Какой, Олег?

Автор. Преступник знает, что срок он получит сравнительно небольшой. Не может ли

возникнуть... ну... некоторое легкомыслие по отношению к приговору? Мол,

подумаешь, пять лет, поймают -- отсижу, выйду -- жизнь впереди, а вдруг еще и не

поймают!..

Капитан Соколов В. И. Это важный вопрос. Суть в следующем: воздействует ли на

преступников суровость, жестокость наказания? Можно ли надеяться, что страх

перед тяжелой расплатой остановит злоумышленника? И следовательно, нужно ли

ужесточать систему карательных мер? Так?

Автор. В принципе, да.

Капитан Соколов В. И. Мне хочется вспомнить одно историческое явление.

Представьте себе...

XVI ВЕК. ПАРИЖ

С самого раннего утра бесчисленные толпы народа стекались на Гревскую площадь --

место, где обычно происходили пытки и казни. Сегодня палач должен был привести в

исполнение очередной приговор: подвергнуть колесованию известного грабителя и

убийцу по кличке Кровавый Анри.

Похоже, весь Париж собрался посмотреть на это жуткое зрелище. Ремесленники и

лавочники, вертлявые горничные и надменные гвардейцы, монахи, аптекари, бродячие

музыканты, уличные мальчишки, крестьяне из окрестных деревень -- этот пестрый

людской водоворот заполнил не только площадь, но и все ближайшие улицы и

переулки.

-- Везут! Везут! -- пронеслось по толпе.

Громыхая по булыжникам мостовой, мимо примолкших парижан проехала телега, на

которой со связанными за спиной руками сидел Кровавый Анри. Он смотрел прямо

перед собой. По его лицу струился пот.

Палач помог преступнику слезть с телеги и провел его на возвышение, где уже все

было готово для казни.

В самой гуще народа, недалеко от пыточного колеса, стояли два скромно одетых

человека. Один пожилой, с повязкой вместо правого глаза, другой -- помоложе и

пошустрее.

-- Бедняга Анри! -- вздохнул пожилой, зорко оглядывая толпу единственным

глазом. -- Какой был славный вор! А убивал -- ну так что же? Сначала он всегда

вежливо просил: "Отдайте кошелек, месье! По-хорошему!" Ну, а если человек по-

хорошему не понимает...

-- Послушай, дядюшка Жан, -- спросил молодой, -- а колесование -- это как? Мне,

признаться, еще не приходилось видеть...

Хорошего мало, я тебе скажу, -- снова вздохнул одноглазый, тесно прижавшись к

стоящему рядом толстяку. Привяжут к колесу, перебьют железным бруском сначала

одну руку, потом другую, потом ноги... Ужас! Не правда ли? -учтиво спросил он

толстяка

- Разумеется! - проворчал тот. -- Но почему вы так на меня навалились?

Невозможно вздохнуть!

Пардон, месье! - воскликнул одноглазый. -- Вы же видите, какая давка! На меня

тоже кто-то навалился! Эй! Поаккуратнее! Вы отдавили мне ногу! Вы смяли мне

ребра! Пойдем отсюда, мой мальчик, этак и задавить не долго!

Схватив своего спутника за локоть, дядюшка Жан стал энергично протискиваться в

сторону.

-- Спасибо тебе, дорогой Анри! -- сказал он, оказавшись на другом краю площади. --

Ты помог старым друзьям!

-- О чем ты? -- удивился молодой.

Жан разжал кулак -- на ладони лежал увесистый, с дорогим шитьем кошелек.

-- Наш толстенький сосед слишком увлекся, -- подмигнул он. -- Нельзя быть таким

рассеянным...

Толпа пришла в движение.

-- Сейчас начнут!

-- Какой ужас!

-- Поделом ему!

-- Смерть преступнику! -- послышались громкие голоса. И вдруг,