Олег Баев - Основы криминалистики. Курс лекций

Наконец, третий пример. В результате совершения преступления того или иного определенного вида возникают типовые следы на типовых для данного вида преступлений объектах (например, в результате изнасилования следы в первую очередь остаются на теле и в организме потерпевшей, на ее одежде и т. д.). Именно знание этого, как его называют в литературе, механизма следообразования, в сущности, обусловливает все действия следователя по его переработке: по обнаружению, изъятию, исследованию и использованию следов конкретного преступления данного вида (это достаточно подробно будет рассматриваться в заключительной лекции).

Кстати, заканчивая рассмотрение этой проблемы, отмечу, что именно на основе типичных версий криминалисты создают системы типовых версий по расследованию преступлений отдельных видов – умышленных неочевидных убийств, убийств, совершаемых по сексуальным мотивам, и других отдельных видов преступлений. И как бы ни относиться к их созданию [109] , следственная практика показала достаточную их работоспособность [110] .

Если говорить вкратце, смысл и задача создания систем типовых версий – это оптимизация следственного поиска на основе своевременного выдвижения версий по фактам и обстоятельствам, наиболее вероятных для вида преступлений, к которому относится и расследуемое деяние.

По отношению к предмету доказываниякриминалистические версии могут быть подразделены на обвинительные и оправдательные. Такая классификация, предложенная в свое время И.М. Лузгиным [111] , вызвала критику Р.С. Белкина по двум причинам. Во-первых, на его взгляд, она носит чисто процессуальный, формальный характер. Во-вторых, по его мнению, «практически оправдательные и обвинительные версии самостоятельно и изолированно существовать не могут, ибо в противном случае мы вынуждены будем признать правомерность оправдательного или обвинительного уклона в расследовании» [112] .

Я не думаю, что в данном случае Р.С. Белкин был прав. Дело в том, что отработка этих версий сама по себе требует различной направленности информационно-познавательной деятельности: одной – обвинительной, другой – оправдательной. И потому эти версии носят не только, а может быть, и не столько процессуальный, сколько криминалистический характер. Нельзя не сказать, что и психологически их выдвижение, формулирование и проверка различны, особенно тогда, когда у следователя уже сложилось внутреннее убеждение о виновности привлекаемого им или уже привлеченного к уголовной ответственности лица. Объективность расследования отнюдь не означает, что следователь выполняет две противоположные функции – обвинения и защиты. Функция следователя – обвинение, и если он даже прекращает расследуемое им уголовное дело в отношении конкретного лица по реабилитирующим основаниям, это не означает, что он выполняет функцию защиты, он просто объективно не находит доказательств для обвинения этого человека. Так же обстоит дело и с государственным обвинителем – лицом, формулирующим и поддерживающим обвинение лица от имени государства.

Об этом со всей полнотой было сказано в определении Конституционного Суда Российской Федерации от 7 октября 1997 г.: «Функция осуществления публичного обвинения (но не защиты. – О.Б. ) независимо от различия в установленных законом процессуальных формах возлагается на органы дознания, предварительного следствия и прокуратуры» [113] . Более того, Уголовно-процессуальный кодекс 2001 г. однозначно отнес следователя к участникам уголовного судопроизводства со стороны обвинения (п. 47 ст. 5, ст. 38).

Кроме того, такой субъект криминалистической версионной деятельности, как адвокат – защитник обвиняемого, по, так сказать, определению своей уголовно-процессуальной функции выдвигает и обосновывает версии только одного типа из данной классификации – версии оправдательные, и критически проверяет обоснованность противоположных – версий обвинительных. И соответственно этому сами версии формулируются различно, именно в таком – либо обвинительном, либо оправдательном – виде. Например: «убийство совершил Иванов» – обвинительная версия; «Иванов убийства не совершал, а свидетельствующие о том факты либо случайны, либо искусственно созданы заинтересованными лицами, либо недостаточны для обвинения» – версия оправдательная.

Итак, познание, уголовно-процессуальное исследование преступлений, которое невозможно без выдвижения криминалистических версий его субъектами, требуется там, где есть неопределенность в доказательственной информации, обусловливающей возможность неоднозначного и различного ее объяснения. В противном случае имела бы место очевидность, которую требуется не познавать, а оценивать и использовать. Нельзя, к примеру, выдвигать предположение о том, какого числа какого месяца православные христиане отмечают Яблочный или Медовый Спас, католики – Рождество Христово, какой день недели приходится на данное число данного месяца и т. п.