Гораполлон - Иероглифика

Артемидор, 1, 24 (Hercher, р. 25), говорит, что работнику хорошо увидеть во сне уши, ибо сие означает, что он услышит много указаний о своей работе.

Неправильность заключается в том, что если лестница уже приставлена к стене осаждаемого города, то вскоре начнется осада. Правильность перевода вызывает сомнение.

В книге I, 13 судьба обозначалась звездой.

Согласно Ван де Воллу и Верготу, символы в этой серии (от 31 до 117 включительно) не имеют египетского происхождения, а являются чисто греческими.

Верность голубей (см. «Hist. Animalitim» Аристотеля, IX, 7,613а 14) является древнегреческой легендой. Она находится в сильном противоречии с 1, 57. Сравни с St. Basil, Hexaemeron, VIII, 6.

Это очень напоминает «Георгики» Вергилия, IV, 285, где пчелы рождаются из мертвой телки. Еще см. Aelian, 1, 28.

Еще один пассаж, который предполагает греческого автора. Египтяне никогда не связывали лавровый лист с оракулом.

Но см. 1, 57, где говорится, что голубь не имеет желчи.

См. также Aelian, 1,35.

Использование parwnoj хорошо иллюстрирует, что эта эмблема принадлежит эпохе, когда в ходу были латинские термины.

См. Aelian, 1, 39.

Вряд ли египтянин, незнакомый с греческой культурой, мог бы уловить в производном слове «немой» ту тонкую игру слов, которая связана с «мистерией» и ее предполагаемым «молчанием».

Лишенная рта цикада отмечается также и Артемидором – III, 49 (Hercher, р. 187).

Поскольку это повторение 1, 55, то можно предположить, что в составлении «Иероглифики» Гораполлона участвовали, по крайней мере, два автора.

Эта история, которая восходит к Геродоту (III, 109), встречается также в Physiologus (Lauchert, 10). Как доказательство ее широкой популярности см. «Le Premier Livre des emblemes», составленный Guillaume Gufroult, в его первом лионском издании 1550 года и под редакцией De Vaux de Lancey (Rouen, 1937), где из тридцати эмблем лишь одна связана с Гораполлоном. Эмблема на стр. 29 навеяна образом гадюки, которая откусывает голову своему самцу; однако мораль, вовлекаемая Gufroult, описывается словами: «Le trial qu 'on fourchasse A tort a autruy, Souuent sur celuy Rewent qui le brasses.

Рождение гадюки также использовалось Валериано в его поэмах – см. «Odae et Epigrammata» (Venice, 1550), p. 119. См. также заметки о пункте 59.

См. 1,1, где символизм василиска совершенно иной.

Этот девиз можно найти и у Альсиати, но он отсылается к «Acrequandoque salutem redimendam».

Эта особенность бобров, имеющая долгую и славную историю, указана в «Physiologus» (Lauchert, 23). Ее цитируют многие авторы.

источники и возможные толкования этой истории приводятся в исследовании Ван де Волла и Вергота. Одно из Vincentde Beauvais, Speculum naturale, XIX, 108, процитированное Сбордоном, говорит следующее: при виде охотников обезьяна-самка бросает им своего любимца, а нелюбимого детеныша уносит на спине.

См. Aelian, VI, 27.

Это отмечено также в «Physiologus» (Lauchert, 24) и Aelian, 1,25.2. Возраст истории о гиене оценивается в опровержении Аристотеля – см. Historia animalium, 579 В.З. У Артемидора – Oneirocriticon II, 12 (Hercher, p. 104) гиена символизирует андрогенную женщину.

Сбордон отмечает, что, согласно Solinus, II, 36, волосы на кончике волчьего хвоста являются афродизиаком и что поведение животного, указанное здесь, имеет параллели в Beaverin II, 65.

В «Изиде и Осирисе» Плутарха, 365В фиговый лист или, возможно, тростник является символом гениталий.

См. книгу 1,46. Там тоже говорится, что бык является символом умеренности, и указывается та же причина.

В «Лисистратс» Аристофана, 231, говорится, что львица является символом сексуального инстинкта.

То, что слон убегает от несдержанности, доказывается ссылкой на особое целомудрие слона. См. Physiologus (Lauchert, 43) и Aelian, III, 9. А также Pseudo-Epiphanius, iv (Migne, Pair. Grace., XLIII, cap. xl., col. 521).

Ван де Волл и Вергот отмечают существование рельефа, изображающего охотника в маске.

В II, 54 так же ловится и горлица.

Бдительность журавля указана в ранней христианской литературе. См. St. Basil, Hexaemeron, VIII, 5. Cf. St. Ambrose, Hexaemeron, V, 15.

Эта черта орла также отмечена в «Physiologus». См. Pseudo-Epiphanius, vi (Migne, Pair. Grace., XLIII, col. 523).