Ирина Левонтина - О чём речь

Читая программу, я жалела, что на детских конференциях не печатают тезисов: многие темы показались мне по-настоящему интересными, без скидок на возраст авторов: «Особенности речи школьников в мужской и женской дореволюционной гимназии (на материале книг А. Бруштейн „Дорога уходит в даль“ (кстати, той самой, что упоминалась в предыдущем рассказе) и Л. Кассиля „Кондуит и Швамбрания“)», «Мемы как средство общения в Интернете. Связь мемов с устойчивыми выражениями (фразеологизмами)», «Происхождение школьных прозвищ», «Азбука как отражение исторического сознания носителя языка определенной эпохи», «Сравнительный лексический анализ рекламных слоганов, связанных с образованием» (образование было общей темой этой конференции), «Особенности передачи реалий русской действительности в англоязычном переводе (на материале рассказа А. П. Чехова „Дама с собачкой“)», «Трудности восприятия реалий в произведении Джерома Д. Сэлинджера „Над пропастью во ржи“)» и т. д.

Нет, разумеется, были и доклады не слишком содержательные, не вполне, мягко говоря, самостоятельные, были и докладчики, не очень-то владевшие собственным материалом. Вот девочка делает доклад о том, как научить школьников правильно ставить ударение: «…Чтобы ученики запомнили, что в слове туфля ударение падает на букву у …» Это мне напомнило, как, когда мы делали радиоигру о русском языке, начальница втолковывала: «Ну, например, вы спрашиваете, как правильно: один туфель или одна туфля … » На вопрос о том, на какие орфоэпические словари она опиралась, девочка отвечает: «Ну… на разные». А в некоторых случаях особенно хорошо видна недоработка руководителя. Выходит мальчик, от которого ждем блестящего выступления: только что он активно участвовал в дискуссии, задавал толковые вопросы. Да и работа проделана явно большая – видно по толщине доклада. Не тут-то было. Доклад абсолютно пустой. Ребенок, конечно, не виноват: ему не помогли правильно выстроить сообщение. Но общее впечатление от конференции замечательное. Дети собрали материал, провели свое какое-никакое исследование, изучили литературу, вникли, представили, ответили на вопросы. Безусловно, для них это бесценный опыт.

В той секции, где я сидела в жюри, было много докладов, посвященных анализу разного рода ошибок. Тут, конечно, дети молодцы: набрали совершенно очаровательных ляпов, в основном из сочинений одноклассников. Один я даже взяла на вооружение: «Русский народ умеет не только трудиться, но и весело проводить недосуг». А я-то все думаю: чем же я всю жизнь занимаюсь? Так вот именно этим: «весело провожу недосуг». Вот фразы, которые мне особенно понравились: «Печорин предпочитал экстремальные виды отдыха», «Но Раскольников не чешется признаваться», «Чацкий чувствует себя лохом», «Печорину было фиолетово на чувства других», «Он слегонца раздражал Печорина», «Плюшкин – жмот». Правда, одна из фразочек меня озадачила: «Молчалин – просто пофигист». Интересно, человек не прочел произведение – или он так плохо владеет жаргоном? Потому что – Чацкий-то чувствовал себя именно, если отвлечься от стилистической окраски слова, лохом (ну, все помнят:

Печорину действительно «фиолетово» (вспомним хоть бедную княжну Мери), а развлечения его и вправду вполне «экстремальны» (см. повесть «Фаталист»). Но вот Молчалин – кто угодно, только не «пофигист». «Мне завещал отец: во-первых, угождать всем людям без изъятья…» – хорошенький «пофигизм»!

Одна вещь, однако, меня слегка раздосадовала. Чуть не в каждом втором докладе звучали фразы типа (я записала): «В условиях потери нравственного иммунитета особое значение имеют духовные ценности». Вообще впечатление возникало довольно странное: один за другим выходят начитанные, грамотные, разговорчивые, общительные дети и заводят одну шарманку: «Мы перестали читать, мы не умеем писать, мы разучились разговаривать, мы не можем общаться…»

Дети часто говорят то, чего, как им кажется, от них ждут взрослые. И они почему-то считают, что мы ждем от них общих мест и априорных утверждений. И что нам понравится, если они будут настаивать, что раньше вода была мокрее. И впадают в полное изумление, услышав вопрос: «Вот вы говорите, что школьники стали хуже владеть орфоэпической нормой. А хуже по сравнению с каким временем? И каким образом вы производили сопоставление?»