Валерий Бондаренко - Юность длиною в сто лет. Читаем про себя. Молодежь в литературе XVIII – середины XIX века. 52 произведения про нас (с рисунками автора)

«Здесь художник, не договорив еще своей речи, обратил глаза на стену, с тем чтобы взглянуть еще раз на портрет… Но, к величайшему изумлению, его уже не было на стене».

В 1915 г. был снят немой фильм «Портрет». Режиссер Владислав Старевич, в ролях: А. Громов, И. Лазарев, В. Васильев. Сохранилась лишь часть фильма, при этом создатели переработали фабулу повести. Это первая по времени, но не единственная попытка перевести повесть Гоголя на язык кино.

«Портрет», 1915 г.

Без лишних слов эту повесть 1833–34 гг. можно назвать романтическим манифестом Гоголя. То, что Гоголь был в Питере «понаехавшим», позволило ему особенно остро прочувствовать магию главной столичной улицы – Невского проспекта. С этого, собственно, повесть и начинается. Писатель описывает жизнь Невского на протяжении почти суток, от раннего утра, когда тротуар топчут грубые сапоги рабочего люда, до вечера, когда Невский становится «фабрикой грез», где мимолетная встреча становится приключением – а то и судьбу может сломать.

Вот, например, два приятеля: художник Пескарев и поручик Пирогов. В вечернем таинственном сумраке они устремляются каждый за своим приключением. Небесной красоты брюнетка, так похожая на Мадонну Рафаэля, приведет романтика Пескарева в притон. Приземленный Пирогов ухватится за интрижку с немкой-блондиночкой, получит от ее мужа розог, но успокоится пирожными и чтением газет. Один – погибнет от столкновения с жизнью, другой – будет по-своему счастлив. А Невский проспект, эта главная жизненная артерия столицы, существует точно живой какой-то дракон (или, что ближе мироощущению Гоголя, черт ), равнодушный к взлетам и падениям всех, кто ступает по его торцам.

Конечно, повесть полна иронии – романтической иронии по отношению и к убогости обывательской жизни, и к чрезмерной мечтательности, недаром банальные ремесленники здесь носят фамилии столпов немецкого романтизма: Шиллера (хотя последний, строго говоря, романтиком не был) и Гофмана. Но ирония эта вовсе не снижает романтического пафоса, а усугубляет его. Внешний мир, «действительность» равнодушна к человеку, и великая опасность нависает над тем, кто перепутает реал и грезу. Но, повторим, Гоголь вовсе не на стороне приземленного Пирогова. Ибо герой повести – Невский проспект, который «разводит» всех только потому, что занят лишь своей собственной жизнью. Впрочем, он не равнодушен к людям, искушая по мере сил каждого: «Он лжет во всякое время, этот Невский проспект, но более всего тогда, когда ночь сгущенною массою наляжет на него и отделит белые и палевые стены домов, когда весь город превратится в гром и блеск, мириады карет валятся с мостов, форейторы кричат и прыгают на лошадях и когда сам демон зажигает лампы для того только, чтобы показать все не в настоящем виде».

Так что повесть не столько романтическая даже, сколько мистическая…

«Как странно, как непостижимо играет нами судьба наша! Получаем ли мы когда-нибудь то, чего желаем? Достигаем ли мы того, к чему, кажется, нарочно приготовлены наши силы? Все происходит наоборот. Тому судьба дала прекраснейших лошадей, и он равнодушно катается на них, вовсе не замечая их красоты, тогда как другой, которого сердце горит лошадиною страстью, идет пешком и довольствуется только тем, что пощелкивает языком, когда мимо его проводят рысака. Тот имеет отличного повара, но, к сожалению, такой маленький рот, что больше двух кусочков никак не может пропустить, другой имеет рот величиною в арку Главного штаба, но, увы, должен довольствоваться каким-нибудь немецким обедом из картофеля. Как странно играет нами судьба наша!»

«О, как отвратительна действительность! Что она против мечты?»

«Красота производит совершенные чудеса. Все душевные недостатки в красавице, вместо того чтобы произвести отвращение, становятся как-то необыкновенно привлекательны; самый порок дышит в них миловидностью; но исчезни она – и женщине нужно быть в двадцать раз умнее мужчины, чтобы внушить к себе если не любовь, то, по крайней мере, уважение».

«Все обман, все мечта, все не то, чем кажется!»