Коллектив авторов - Изобилие и аскеза в русской литературе - Столкновения, переходы, совпадения

В духовной культуре России первых пореформенных лет произошли фундаментальные изменения. В атмосфере повсеместного социального и политического брожения формировался особый тип поведения, особый этос подвижничества, восходящий по своим внешним параметрам – отказ от материальных благ и телесных удовольствий, самопожертвование для высшей цели – к образцу христианских аскетических практик, но фундаментально переиначивая их аполитичную, исключительно религиозную ориентацию. Так, литературный критик радикально народнической ориентации П. Н. Ткачев отметил еще в 1868 году, что «люди будущего» – так он называет людей, жертвующих собственными интересами ради всеобщего блага – часто «подвергаются упрекам в аскетизме, в отчуждении от той жизни, которая не укладывается в рамки их идеала» 30 30 Ткачев П. Н. Люди будущего и герои мещанства. «Один в поле – не воин». Роман Ф. Шпильгагена. 1868 г. «Феликс-Гольт. Радикал». Роман Дж. Эллиот. 1867 г. «Леди Меркем». Роман Ж. Занда . «Возмутительный брак». Роман Андре Лео. 1867 г. <���рец. в журнале «Дело». 1868. № 4–5> // Ткачев П. Н. Избранные сочинения на социально-политические темы в четырех томах / Ред. Б. П. Козьмин. М.: Изд-во Политкаторжан, 1932. T. 1. С. 179. . Однако говорить об «аскетизме» согласно Ткачеву было бы заблуждением:

<���…> между новыми людьми и средневековыми аскетами нет решительно ничего общего; это именно потому, что у последних отвлеченное правило, отвлеченная идея ни мало не гармонирует с их природою <���…>; напротив, у первых, стремление к осуществлению их идеала составляет самую сильную, неодолимую, так сказать, органическую потребность их природы 31 31 Там же. С. 178. .

Несмотря на подобного рода возражения, понятие «аскетизм» (и его производные) закрепилось за приверженцами радикального народничества. Этика «аскетического самоограничения и самопожертвования» так или иначе стала преобладающей моделью не только среди представителей народничества и радикальных активистов, но и вообще в кругах социально сознательной интеллигенции 32 32 Франк С. Л. Этика нигилизма // Вехи: Сборник статей о русской интеллигенции. М.: Типография В. М. Саблина, 1909. С. 154. . На это обращали внимание еще авторы сборника «Вехи» (1909) 33 33 См. о трансформациях дискурса об «аскетизме» в (религиозной) интеллигенции на рубеже XIX и XX веков: Coates R. Feuerbach, Kant, Dostoevskii: The Evolution of «Heroism» and «Asceticism» in Bulgakov’s Work to 1909 // Landmarks Revisited: The Vekhi Symposium 100 Years On / Ed. by R. Aizlewood and R. Coates. Boston: Academic Studies Press, 2013. P. 297–304 (гл. «Asceticism»). . П. Б. Струве писал об «аскетизме и подвижничестве интеллигенции, полагавшей свои силы на служение народу» 34 34 Струве П. Б. Интеллигенция и революция // Вехи: Сборник статей о русской интеллигенции. С. 140. . С. Н. Булгаков, в свою очередь, с социально-исторической перспективы выявил корни поведенческого уклада ангажированной интеллигенции:

<���…> некоторый пуританизм, ригористические нравы, своеобразный аскетизм, вообще строгость личной жизни; такие, например, вожди русской интеллигенции, как Добролюбов и Чернышевский (оба семинаристы, воспитанные в религиозных семьях духовных лиц), сохраняют почти нетронутым свой прежний нравственный облик 35 35 Булгаков С. Н. Героизм и подвижничество // Там же. С. 29. .

Эти же качества потом «просвечивают в духовном облике лучших и крупнейших деятелей русской революции» 36 36 Там же. .

Всего лишь три года спустя революционер Л. Д. Троцкий охарактеризирует «старый интеллигентский аскетизм» как пройденный этап: «Всем осточертел старый интеллигентский аскетизм, – захотелось чистого белья и ванной комнаты при квартире» 37 37 Троцкий Л. Д. Об интеллигенции // Троцкий Л. Д. Сочинения. Т. 20. Сер. 6. М.; Л.: ГИЗ, 1926. С. 328 (впервые: Киевская Мысль. 1912. 4 марта. № 64; 12 марта. № 72). . Вместе с интеллигентским аскетизмом пришла к концу, по Троцкому, и сама русская интеллигенция. После провала революции 1905 года, под знаком правящей в журналах и салонах всеобщей «веховщины», она потеряла контакт с единственно возможным действующим субъектом исторического процесса – пролетариатом. Однако поведенческая модель разночинной интеллигенции просуществует далее; в определенной мере она служит прообразом фигуры борца-большевика. Известно, что облик и нрав В. И. Ленина у многих современников сочетались с аскетическими свойствами 38 38 См.: Mazlish B. The Revolutionary Ascetic: Evolution of a Political Type. London; New York: Routledge, 2017. . Сам Троцкий внес свой вклад в создание соответствующей традиции, написав о «могучем аскетизме» Ленина 39 39 Троцкий Л. Д. Национальное в Ленине // Троцкий Л. Д. О Ленине. М., 2015. C. 112 (впервые: Правда. 1920. 23 апр. № 86). , а М. Горький в вышедшем вскоре после смерти вождя очерке «В. И. Ленин» упоминал о наличии в нем «нередко<���го> в России скромно<���го>, аскетическо<���го> подвижничеств<���а> честного русского интеллигента-революционера», доводя аналогию до знаменитых «рахметовских гвоздей», – то есть он вписывает Ленина в ту самую традицию, от которой так эмфатически отталкивается Троцкий 40 40 Горький М . В. И. Ленин // Горький М. Полн. собр. соч.: В 25 т. Т. 20: Рассказы, очерки, воспоминания. 1924–1935 / Ред. тома: Н. Н. Жегалов. М.: Наука, 1968–1976. Т. 20. С. 7, 39. Не случайно несколько месяцев спустя Троцкий выступает против очерка Горького в статье «„Верное и фальшивое о Ленине“: Мысли по поводу горьковской характеристики Ленина», приводя, между прочим, выше цитированные строки в качестве доказательства фальшивого, по его мнению, взгляда Горького на Ленина (Известия. 1924. 7 окт. № 229). .