Костя Ровинский - Маленький блог о большой #парадигме

Так, супербанкир Джейми Даймон сначала ругал Биткоин на чем свет стоит, пока его банк Морган Чейз усиленно «допиливал» собственный блокчейн для межбанковских расчетов. Позже, когда последний был запущен и заработал (а это, на минуточку, сеть из более чем 300 банков по всему миру), Джейми кардинально сменил риторику, поскольку плевать в колодец не годится.

Национальный Банк Китая намекает на скорый запуск криптоюаня в качестве асимметричного ответа на развязанные американским правительством торговые войны. Когда бы это ни произошло, глобальной доминации доллара придется несладко. Этому могут поспособствовать и уже имеющиеся «аэродромы подскока» в виде криптогаваней в Швейцарии, Эстонии, Сингапуре, на Мальте. Соответственно, существующий масштаб воздействия технологии блокчейн (крипты) на глобальное общество не позволяет игнорировать данный феномен ни на каком уровне.

И тем не менее организованная мировая элита в лице национальных и наднациональных бюрократий, а также ведущих аналитических центров так и не выдала по сей день никакого связного дискурса по крипте. Наиболее влиятельный элитный think tank – Римский Клуб, – чьи доклады обычно воспринимаются мировыми властными структурами как руководство к действию, в своем последнем докладе от 2018 года даже вскользь не упомянул криптоэкономику. Выглядит это более чем странно, потому что весь контент доклада посвящен самым горячим вызовам современности в экономике, политике, экологии и философии. Более того, доклад предлагает рецепты (которые, скорее всего, уже приняты обязательными к исполнению) создания более устойчивого мирового порядка. Он призывает к построению ни много ни мало общества постиндустриального посткапитализма со всеми вытекающими.

Это уже само по себе некий оксюморон: элита в лице своих влиятельных интеллектуалов предлагает набор средств, которые в конечном итоге должны привести к исчезновению элиты как класса. Ибо что такое есть постобщество, как ни совершенно иной тип сосуществования людей, который не подразумевает привычную социальную стратификацию и вертикальные иерархические отношения?

И тем не менее технологии и подходы, о которых идет речь в докладе, относятся к будущей постиндустриальной экономике, которая возможна только в постобществе. То есть, по сути, доклад предлагает нынешнему правящему классу завуалированные рецепты самоубийства. Невозможно себе представить, чтобы клубные интеллектуалы не осознавали последствий перехода к постобществу, когда писали доклад. Не менее невероятным представляется и дешевая игра на публику, когда эксплицитно декларируется некая «попсовая» повестка, в то время как имплицитно планируется исполнять все с точностью до наоборот.

Скорее всего, Клуб прекрасно отдает себе отчет в опасности постобщества для элит. И то, что отражено в отчете, не является ни фейком, ни попыткой замылить кому-то глаза. Расчет сделан на колоссальную инерцию глобальных институтов власти, которые хоть и будут следовать в русле рекомендаций Клуба, погрязнут в собственной «забюрокраченности», чванстве и жадности. Поэтому нынешняя элита уверена в своей неуязвимости.

У нее в запасе годы неспешного продвижения в новый техноэкономический уклад. Все стадии пути она собирается контролировать так же плотно, как контролирует она и текущий момент. Сюрпризы могут возникнуть только в двух случаях: либо некая контрэлита вдруг резко окрепнет и заявит свои права на господство, либо произойдет непредвиденный технологический скачок, который смешает все карты. Оба варианта принципиально возможны, но оба же маловероятны.

Впрочем, Клуб мог выпустить этот доклад в качестве очередного напоминания сильным мира сего, на чьей интеллектуальной мощи держится их власть. Это могла быть еще одна демонстрация превосходства в дешифровке знаков и символов, в предании бушующей вокруг стихии неструктурированных данных некоего смысла. Клуб вновь показал как плебсу, так и «шишкам» глобального социума, что монополия на истинное знание по-прежнему в руках узкого круга посвященных.

Но так или иначе, между тем видением будущего, которое декларирует Клуб в своем докладе, и тем, куда приглашает нас криптоэкономика, присутствуют явно резонирующие моменты. Логично возникает вопрос: «Почему Римский Клуб, столь недвусмысленно ратующий за посткапиталистическое постобщество, намеренно замалчивает такой яркий постмодернистский феномен, как крипта?»