Владимир Леонов - «…Так исчезают заблуждения». Том II

Пушкин – мастерски создает многофоновые, многокаскадные и многофигурные композиции, органически заключает свои произведения в оконные и более широкие, дверные проемы пространства и времени. Он так тонко и ювелирно отточено составляет свои поэтические конструкции, что архитектура слов и словосочетаний приобретает осязаемое явление, становится для читателя вдруг самостоятельной душой, жизнью, смыслом, сущностью – видимым рисунком, в котором играют яркие краски:

Читаешь стихи Пушкина и словно заново видишь и «пришвинский закат» с розовеющим небом, и белый цвет старомодной акации, и мелкое топтание голубей, и самую что ни есть обычную лужу с истрепанным листом и оброненным фантиком.

К этому узаконим авторский взгляд, перспективный концепт на Пушкина – природа одарила его редкостным генетическим кодом с крепким стержнем в душе, и он не остается в должниках – встал, удержал, устоял за Россию свою, создав национальный душевный поэтический мир, как сильный продукт психической деятельности:

В нем поэт, помимо воли, увековечивает свою личность со всеми своими особыми качествами, со всей динамикой своего сознания и своей совести, с исходящим от нее немеркнущим светом для других, душа и чувства которых влекутся к нему, как к магниту, с неудержимой силой. Как будто грехи чужие он искупает!

Перед нами встает полный образ того, « …кто уже не страшится более смутиться перед людьми» (Достоевский), потому что человечество любит творящих достойное и редкое.

Как глубоко открывается в строчках течение его дум и глубина его чувствований! И ты вдруг начинаешь ясно сознавать себя добрым спутником на душевной улице человека, обозначившего свой нравственный культ пронзительной метафорой «Друг человечества» , с замиранием влюбленного сердца перелистывая страницы книг, как будто смотришь в освещенное окно.

И радоваться, как удаче, что был в этом качестве «доброго спутника» замечен, отмечен, привечен в стихах, отмечен как гражданин России: « И примирен с отечеством моим ». Той силой, которая дает тебе устоять и на которой держится твоя жизнь.

Реализм красоты, рожденной отчасти в природе, отчасти в мечтах и воображении Пушкина, очаровывающий гармоничным соединением человека с окружающей его природой, расстилающимся ландшафтом, окаймленном мягкими лирическими описаниями гор и долин, течением малых и больших рек среди цветущей зелени, лесистых взгорьев под синеющим сводом небес, вносит в душу читателя покой и умиротворенность и одновременно повергает в страх и смятение любого самоназванного поэта.

Пушкин не придумывает ничего искусственно, «за советом к гадалкам не спешит», е го поэтические образы и сюжеты рождены не бабскими причитаниями и приворотами, а жизненным наблюдением и потому особенно убедительны и необычайно одухотворены и естественны.

И пишет он не только о том, что узнал, а выражает стремление понять что – то еще непознанное, через художественное слово материализовать, вплоть до тактильного ощущения, нечто невидимое и ускользающее в повседневных заботах и тревогах. Любовь к природе и людям живая и искренняя, а не вымученная; не музейная, не академически застывшая, не «н анятая совестью» (по Достоевскому), он, говоря словами Д. Вазари «…к благородной человечности своей натуры присоединил в качестве прекраснейшего украшения изящную приветливость в обращении со всеми людьми и во всяких родах делах ».

Возникает ощущение, что пишутся тропари на голубом небосводе, потому что ты начинаешь как будто возвышаться над землей и как будто парить в чистом прозрачном воздухе. И, проснувшись поутру, твердишь себе: «Слава Богу, ты жив, а значит, быть добру».

Пунктуальное фиксирование, точнее, почти «зеркальное» следованием за жизнью России, до бесконечности углубляющий и дополняющий богатство впечатлений от самого поэтического образа.