Юрий Щеглов - Ex ungue leonem. Детские рассказы Л. Толстого и поэтика выразительности

В К первая из Попыток СОВМЕЩЕНА с первым сигналом о Катастрофе: крик «Назад! Назад!», которым охотник пытается остановить собак, дает знать героям и читателю об их появлении 48.

В ДГ длинная Серия Попыток складывается из двукратных указаний старшей сестры и двукратных действий машиниста: «свистел что было силы» – «не мог удержать машины. Она свистала изо всех сил», которые переплетаются, чередуясь друг с другом и с действиями младшей сестры.

В А Серия Попыток состоит из последовательности: ‘слово’ («Назад! Назад! Вернитесь! Акула!») – ‘дело 1’ (спуск лодки) – ‘дело 2’ («мальчики поплыли в разные стороны»); НАР можно констатировать при переходе от ‘слов’ к ‘делам’, но вряд ли между ‘делами’). Эти Попытки перемежаются НАРАСТАЮЩИМИ проявлениями Катастрофы.

В ЧСБ Серия Попыток состоит из двух даваемых без перерыва словесных действий со стороны зрителя-помощника (= «я»), обращенных одно к жертве , а другое к носителю опасности : «Я <���…> закричал: “Булька, назад!” – и кричал колодникам, чтобы они не били Бульку», и одного ‘физического действия’ самой жертвы , которому предшествует элемент Усиления Опасности («Булька бросился прочь, но…») 49.

Кроме Серии Попыток, блок Неадекватная Деятельностьсодержит еще одно ТР – Уклонение, – которое может быть определено, в отличие от обычных для данного блока ‘неправильных действий’, как ‘неправильное бездействие’, ‘дурная пассивность’. В Уклонении особенно четко проявляется роль Неадекватной Деятельностикак средства подчеркивания Спасительной Акции, поскольку по смыслу Уклонение образует предельно резкий контраст к этому блоку, а в сюжетной цепи максимально приближено к нему (вплоть до полного с ним переплетения) – налицо КОНТРтожд. Можно было бы поэтому говорить даже, что Уклонение – это ТР сразу к двум блокам – Неадекватной Деятельностии Спасительной Акции.

Большее заострение по сравнению с обычной Неадекватной Деятельностьюсостоит в том, что ОТКАЗ к последующей Спасительной Акциидоводится здесь до ОТК-ДВ:

(44) Спасительной Акциипредпосылается момент нерешительности, нежелания жертвы ( жертвы-спасителя, зрителя, зрителя-помощника ) вступать в действие, а иногда и ухода от опасности и ответственности.

Тем самым в Спасительной Акциивыделяется – по контрасту – существенный тематический элемент (из 4б'): обнаружение в себе глубинных ресурсов. Иначе говоря, если обычная Неадекватная ДеятельностьОТКАЗНЫМ образом демонстрирует трудность отыскания правильных способов действия, то Уклонение таким же образом демонстрирует психологическую трудность перехода к этим действиям: некоторые персонажи не обнаруживают или не сразу обнаруживают необходимую решительность.

В пластическом и спациальном плане Уклонение сохраняет такую существенную черту Неадекватной Деятельности, как отсутствие движения вперед в гущу событий и опасности; в своих более заостренных проявлениях оно может принимать форму прямого бегства (каковое в рамках обычной Неадекватной Деятельности, впрочем, носит, как правило, ментальный характер, не идя дальше слов или проектов).

В К Уклонение КОНКРЕТИЗИРОВАНО как бегство и к тому же СОВМЕЩЕНО с одним из этапов Усиления Опасности, а именно с эмоциональной реакцией на Катастрофу: «Катя испугалась собак, закричала и побежала прочь от них».

В ДT Уклонение также предстает как бегство, однако без эмоциональных обертонов: «Один бросился бежать, влез на дерево и спрятался, а другой…» 50.

В П Уклонение осуществлено несколько иначе. Оно возложено не на кого-либо из зрителей или зрителей-помощников , а на одного из участников Спасительной Акции– на жертву-спасителя (мальчика): «Он [отец] <���…> прицелился в сына и закричал: “В воду! Прыгай сейчас в воду! Застрелю!” Мальчик шатался, но не понимал. “Прыгай, или застрелю!.. Раз, два…” и как только отец крикнул: “Три!” – мальчик размахнулся головой вниз и прыгнул».

В последнем случае Уклонение не заострено до бегства, но зато оно подчеркнуто двукратным ПОВТ, благодаря чему ОТКАЗНАЯ пара Уклонение – Спасительная Акциядостраивается до известной конструкции ‘Удача с третьей попытки’.