Лев Успенский: Почему не иначе

Это ученое, сложное объяснение. Попытаюсь то же изложить несколько проще.

Было время, когда «бавиться» значило у нас «медлить», «терять время»… Время люди теряют либо с досадой, либо не без удовольствия, если они тратят его не на дело, а на потеху. Если они «бавятся», развлекаясь этим «бавлением».

Так было и в прошлом. Ребята охотно «бавились», отлынивая от дела за играми; взрослые холопы при любой возможности стремились «позабавиться» где-нибудь в холодке, укрывшись от зоркого барского глаза и наянливой работы. Что ж удивляться, если мало-помалу «забавляться» и стало прежде всего значить: тратить время на развлечения, на забавы. Это значение глагола стало для него главным, основным; в литературном языке нашем произведенные от основы «забав-" слова никогда не имеют древнего, первоначального смысла.

А вот с другими приставками старое «бав-» входит во множество слов, не имеющих ничего общего с веселостями и потехами: «при-бав-ить», «раз-бав-ить», «у-бав-ить»… Тут значение его очень близко к древнему и начальному «дать побыть», «помочь росту». Не так ли?

Смотрите теперь, что мы сделали. Ознакомились с историей одного, самого рядового русского слова, ничем не отличающегося от десятков и сотен тысяч других. А для этого нам пришлось приглядеться к его происхождению, к его родственным связям с окружающими его словами. Вот это-то и называется заниматься этимологическими вопросами. Судите сами, представляют ли они интерес для вас.

Человеку мало понимать, что значит то или другое слово. Человек, кроме того, желает знать, почему оно значит именно это, а не что-нибудь совсем другое. Ему вынь да положь — как получило каждое слово свое значение, откуда оно взялось.

Кошка по-русски «кошка», а собака — «собака». А как узнали, что их надо звать именно так, а не наоборот?

Почему подательницу молока мы, русские, придумали называть «корова»? Вон немцы измыслили для нее слово «ку», а французы — «ваш». Что же это значит? Чье слово правильней? Все правильны? Но тогда — как же так?

Есть люди, которым такие вопросы представляются ребячеством. Мне же они кажутся весьма любопытными вопросами, заслуживающими самого серьезного рассмотрения и надлежащих ответов. Надо только выяснить, можно ли эти ответы найти.

Очень давно, когда я был еще школьником, гимназистом, среди нас ходил не бог весь какой остроумный, но всем известный анекдот-каламбур.

У одного митрополита (т. е. священника высшего чина) был молодой служка — парень невежественный, но любознательный. Поминутно он досаждал старику разными нелепыми вопросами. Чаще всего — что с такого дубины возьмешь? — это сходило ему безнаказанно; но случилось и иначе.

Один раз он ни с того ни с сего ахнул:

— Ваше преосвященство! А почему это вас называют митра-палит , а не митра-стреляет ?

Надо заметить, что «митрой» церковники зовут особый почетный головной убор, золотую шапку, украшенную драгоценными камнями, какую носили и митрополиты.

Подобной ерунды не выдержал даже благодушный «преосвященный».

— Потому же, почему тебя называют ду-рак , а не ду-рыба ! — сердито огрызнулся он.

А напрасно! Конечно, служка опозорился: он не знал даже, как пишется титул того, кому он прислуживал, — через «о», а не через «а». Но ведь по сути дела необразованный послушник задал старцу чисто этимологический вопрос. И если старик уклонился от ответа, возникает подозрение, что и он не знал его.

А разъяснить, откуда взялись обе половинки слова митрополит , совсем не сложно.

Прежде всего, слово это греческих корней и происхождения. Первая половина его — «митро» — в византийско-греческом языке была производным от «мэтэр» — «мать»; «полит» в том же языке связано с «полис» — «город». Сложенные вместе, они составили слово «митрополис» (в другом произношении — «метрополией) — «город-мать», «столица», «главный город». Митрополитом стал называться тот из христианских церковных правителей — епископов, который жил в столице и управлял остальными, считался старшим среди них. Титул этот так и значил: столичный епископ [1] О слове епископ см. в словарике эпидиаскоп. . Тысячелетие назад титул этот вместе с христианской религией проник на Русь. Потеряв по пути греческое окончание «эс» («митрополитэс»), он стал русским церковным словом «митрополит».

Несколько столетий оно было у нас почти одиноко (существовало еще одно производное от него слово: «митрополия» — округ, в котором управлял митрополит), а в XIX веке у него появились недальние родственники. Теперь мы называем «метрополией» (уже не «митро-») любую «Большую землю», саму страну, по отношению к ее заморским малым или второстепенным владениям. Стало совсем нашим и слово «метрополитен», а чаще — просто «метро». Оно было создано из тех же греческих материалов, но уже на французской почве и совсем недавно, в конце XIX века. «Метрополитен» — «Столичная» — была названа рекламы ради компания, строившая в Париже подземную железную дорогу.