Андрей Яценко - Противоречия в романе «Мастер и Маргарита» Михаила Булгакова

«Счастливее двух других был Иешуа. В первый же час его стали поражать обмороки, а затем он впал в забытье, повесив голову в размотавшейся чалме. Мухи и слепни поэтому совершенно облепили его, так что лицо его исчезло под черной шевелящейся массой. В паху, и на животе, и под мышками сидели жирные слепни и сосали желтое обнаженное тело.

Повинуясь жестам человека в капюшоне, один из палачей взял копье, а другой поднес к столбу ведро и губку. Первый из палачей поднял копье и постучал им сперва по одной, потом по другой руке Иешуа, вытянутым и привязанным веревками к поперечной перекладине столба. Тело с выпятившимися ребрами вздрогнуло. Палач провел концом копья по животу. Тогда Иешуа поднял голову, и мухи с гуденьем снялись, и открылось лицо повешенного, распухшее от укусов, с заплывшими глазами, неузнаваемое лицо».

Четыре часа мухи и слепни облепляли лицо Иешуа. От их укусов оно действительно могло распухнуть и стать обезображенным.

Таким образом, в первом и втором случаях следовало бы внести изменения.

Первую фразу, что «арестант с обезображеннымпобоями лицом», следовало бы изменить на «арестант с побоями на лице».

Вторую фразу, что «прокуратор указал на изуродованноелицо Иешуа», следовало бы изменить на «прокуратор указал на лицо Иешуа со следами побоев».

Рассмотрим, как протекало время во второй главе романа «Понтий Пилат», в которой описывается, как прокуратор провел допрос Иешуа и утвердил вынесенный ему приговор Малым Синедрионом.

Итак, действия начинаются ранним утром.

«В белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей кавалерийской походкой, ранним утромчетырнадцатого числа весеннего месяца нисана в крытую колоннаду между двумя крыльями дворца Ирода Великого вышел прокуратор Иудеи Понтий Пилат».

Ранним утромсчитается отрезок времени с 5—6 часов до 9—10 часов. Позднимпоэтому утромполагают период с 9—10 до 12 часов. Из небольшого по содержанию количества событий (допрос Пилатом Иешуа, его разговор сначала с Каифой, и затем с Синедрионом), описанного во второй главе романа, можно предположить, что все началось во дворце Ирода Великого до десяти часов утра и закончилось на площади перед гипподромом (ристалищем) вскоре после полудня, т.е. двенадцати часов.

Рассмотрим ход времени, на который периодически указывал автор.

В начале допроса Пилат вызвал кентуриона. « Крысобойбыл на голову выше самого высокого из солдат легиона и настолько широк в плечах, что совершенно заслонил еще невысокое солнце».

Затем по прошествии некоторого времени положение солнца на небосводе изменилось.

«Пилат поднял мученические глаза на арестанта и увидел, что солнцеуже довольно высокостоит над гипподромом, что луч пробрался в колоннаду и подползает к стоптанным сандалиям Иешуа, что тот сторонится от солнца».

Пилат закончил допрос и приготовился встретиться с Каифой, когда время приближалось к полудню.

«Приказания прокуратора были исполнены быстро и точно, и солнце, с какой-то необыкновенною яростью сжигавшее в эти дни Ершалаим, не успело еще приблизиться к своей наивысшей точке, когда на верхней террасе сада у двух мраморных белых львов, стороживших лестницу, встретились прокуратор и исполняющий обязанности президента Синедриона первосвященник иудейский Иосиф Каифа».

К концу их разговора был уже почти полдень.

«Прокуратор тыльной стороной кисти руки вытер мокрый, холодный лоб, поглядел на землю, потом, прищурившись, в небо, увидел, что раскаленный шар почти над самой его головою, а тень Каифы совсем съежилась у львиного хвоста, и сказал тихо и равнодушно:

– Дело идет к полудню».

Когда позже Пилат взошел на каменный помост на площади перед гипподромом (ристалищем) и объявил собравшейся толпе о приговоре, полдень уже наступил.

«Пилат выкрикивал слова и в то же время слушал, как на смену гулу идет великая тишина. Теперь ни вздоха, ни шороха не доносилось до его ушей, и даже настало мгновение, когда Пилату показалось, что все кругом вообще исчезло. Ненавидимый им город умер, и только он один стоит, сжигаемый отвесными лучами, упершись лицом в небо».

И тут в конце главы автор вдруг сообщает: «Было около десяти часов утра».

До этого же автор четырежды упоминал в разных вариантах полдень: солнце не успело еще приблизиться к своей наивысшей точке, раскаленный шар почти над самой головой, дело идет к полудню и, наконец, отвесные лучи. Поэтому можно предположить, что единственное указание на десять часов утра будет ошибкой.