Умберто Эко - Роль читателя. Исследования по семиотике текста [litres]

Очевидно, что в данном случае y 1' – потенциальный вариант x 1'.

Очевидно также, что x 1и x 1' – это не один и тот же индивид. Если мы станем сравнивать мир W 0и мир W 0', то какой бы из них мы ни взяли в качестве мира референции по отношению к другому, индивиды x 1и x 1'’будут не вариантами по отношению друг к другу, а независимыми «сверхштатниками». Очевидно, что в этих двух мироструктурах существенные свойства устанавливаются в зависимости от ко-текста – постольку, поскольку они оказываются текстуально диагностическими.

Все сказанное выше позволяет, помимо прочего, ответить на одно возражение, выдвинутое Уго Волли (Volli, 1978). Поскольку возможный мир никогда не может быть полным, завершенным и в силу этого всегда частично совпадает (overlaps, si sovrappone) со своим миром референции, то, по мнению Волли, соотнося возможный мир с миром референции, т. е. с миром «реальным», мы всегда вынуждены принимать во внимание все содержание энциклопедии этого «реального» мира. Согласно такой логике, говоря о возможном мире W 1контрфактического вопроса (1) моей тещи – в каковом мире я существую в качестве заимствования из мира «реального», – следовало бы учитывать и все утверждения, справедливые в этом «реальном» мире, например, что Земля – шарообразная, что семнадцать – простое число, что Гавайи расположены в Тихом океане и так далее до бесконечности. Вышеизложенный подход избавляет мою тещу от столь непомерного труда…

Как уже отмечалось, даже контрфактическое высказывание-вопрошание связано с определенным текстовым топиком (или топиком дискурса: «мои родственные отношения с данной дамой»), и этот топик определяет, какие именно свойства должны быть приняты во внимание: все остальные, хоть и не отрицаются, усыпляются автором и могут быть усыплены читателем. В контрфактическом высказывании (2) несущественно, что у меня две ноги (хотя и не предполагается, что дальнейший текст это опровергает), но существенно, что означают такие слова, как / книги / и / автор /.

Конструирование мира референции – вместо учета всего нашего мира как он есть в целом – это не только важнейший вспомогательный прием семиотики текста, но и прием, сберегающий мозги всякого нормального человека, который, сталкиваясь с тем или иным высказыванием, никогда не задается вопросом о всех возможных логических следствиях из данного высказывания. Если я думаю, пойти ли мне в Ла Скала на «Травиату», я обычно при этом не вспоминаю тот факт, что здание Ла Скала было построено по проекту Пьермарини [496]. И если я поступаю так в своей обыденной жизни, то я не вижу причин, почему бы не поступать точно так же при структурировании текстовых возможных миров [497].

Проблема тождественности поверх границ различных миров (transworld identity) заключается, собственно, в том, чтобы определить нечто, остающееся тем же самым при изменении общего состояния вещей. По сути дела, это проблема постоянства объекта, сформулированная Кантом [498], – как справедливо замечает А. Бономи (Bonomi, 1975, p. 133). Однако, продолжает он, идея «объекта» связана с представлением о его самоподобии (sue congruenze) при локализации в разных возможных мирах. Таким образом, понятие transworld identity следует анализировать с привлечением гуссерлианского понятия Abschattung [499], которое подразумевает, что, воспринимая объекты опыта, я могу видеть их в разных ракурсах. Установить определенный ракурс – это и значит установить определенный текстовой топик.

Р. Чизолм (Chisholm, 1967) предложил рассмотреть мир W 0 , населенный Адамом (который согласно Библии жил 930 лет) и Ноем (который жил 950 лет). Затем он начинает остроумную игру, конструируя различные альтернативные миры, в которых – от мира к миру – Адам постепенно увеличивает срок своей жизни, а Ной уменьшает. В конце концов возникает такой возможный мир, в котором Адам проживает 950 лет, а Ной – 930; более того, в этом мире Адам зовется Ноем, а Ной – Адамом. На этой стадии своего эксперимента Чизолм задается вопросом о тождественности (идентичности) каждого из двух персонажей, но не может дать удовлетворительный ответ – и это потому, что он заранее не определил, какие именно свойства персонажей его в данном контексте интересуют. Как всегда, ответ зависит от вопроса; конкретно в данном случае – от того имплицитного или эксплицитного вопроса, который устанавливает топик дискурса. Если бы в эксперименте Чизолма изначально было определено, что речь пойдет о тождественности (идентичности) первого человека, то никакое изменение срока жизни или имени не могло бы нанести урон тождественности (идентичности) соответствующего персонажа. Естественно, все зависит еще и от того, договорились ли мы или нет «навешивать» на имя / Адам / и только на него описание «тот, кто по своей сути известен как первый человек». Иными словами, в данном примере нельзя полагаться на «жесткие определители» («rigid designators», «designatori rigidi»), каковыми являются согласно Солу Крипке (Kripke, 1971a) имена собственные. Необходимо установить, посредством какого определенного описания (в рамках некоторого данного текста) Адаму приписываются его существенные свойства. Очевидно, что для Дарвина или Тейяра де Шардена тот факт, что первого человека звали Адам или Ной или что он жил девятьсот или тысячу лет, был бы свойством совершенно случайным («акцидентным»). Для них было бы вполне достаточным высказывание о некоем X как о «первом человеке, появившемся на Земле».