Михаил Голубков - Юрий Поляков - контекст, подтекст, интертекст и другие приключения текста. Ученые (И НЕ ОЧЕНЬ) записки одного семинара

Автором описывается жизнь советской молодежи. Атрибутами успеха и поводом для зависти у студентов был «чудо-диктофон величиной с пачку сигарет» [Поляков; С.43], сигареты «Мальборо» или «Союз-Аполлон», настоящие «вранглеры» и замшевая куртка. Юность Марины Ласской, будущей жены Гены, описывается таким образом: «Марина явно принадлежала к той части однокурсников, которых теперь называли мажорами, а тогда именовали блатняками. Они были веселы, надменны, беззаботны, одеты в недосягаемую «импорть», курили «Мальборо», в крайнем случае «Союз-Аполлон», после каникул возвращались на факультет загорелые и громко вспоминали, сколько бутылок «Киндзмараули» выпили на Пицунде и сколько телок сняли в Ялте» [Поляков; С. 39]. У Марины Ласской была роскошная для того времени квартира. Антикварный фарфор, полотна известных художников – атрибуты богатой жизни. Гена вспоминает, как «пили кофе с арманьяком, крутя на «видике» «Манхэттен» Вуди Аллена» [Поляков; С. 61], который «предки уже смотрели на закрытом показе в ЦДРИ» [Поляков; С. 61]. Однако атмосфера недосягаемой для Гены роскоши и богатства оказывается лишь фасадом, за которым скрывается неискренность чувств Ласской, потерпевшей неудачу с женатым любовником, и именно это подтолкнуло её завязать отношения с невзрачным, на её взгляд, Геной. В тоже время и сам Гена хоть и увлечен Мариной, самой желанной девушкой её круга, тем не менее чувствует свою глубокую чужеродность в данном окружении. Главный герой будто сдает экзамен у Ласских: «Скорятину почудилось, что ей немного стыдно за свой выбор, и, случись смотрины на несколько недель раньше, возможно, он бы убыл в Лосинку отвергнутым» [Поляков; С. 61]. В романе обнажается неистинность и ложность отношений Гены и Марины с помощью едкой иронии. Таково, к примеру, описание свадьбы героев: «Гости подобрались солидные, изнурительно вежливые и приторно восхищались дивной молодой парой, тайком обмениваясь бархатными взорами, полными недоумения и сочувствия к пополневшей невесте. Немногочисленная родня жениха напоминала заводчан, которых профком снабдил бесплатными билетами в Большой театр – на четвёртый ярус. Павел Трофимович хватил лишку, произнес путаный тост да ещё, к всеобщему ужасу, по-родственному полез целоваться к Вере Семёновне. Мать потом не разговаривала с ним месяц» [Поляков; С. 63].

Особым топосом советского быта является коммунальная квартира. Эта локация как явление социальной жизни XX в. осмыслялось многими писателями от М. Булгакова до Ю. Трифонова. В пространстве коммуналки реализовалась программа советских идеологов по глобальному переустройству прежнего повседневного обихода человека, нарушению границ приватной частной жизни, нивелированию индивидуализма и созданию нового коллективного времени – пространства. Прежние координаты жизни резко изменились. И в этом новом, публичном времени – месте образуется своя иерархия ценностей, свой мир вещей и отношений. Описание советской коммуналки присутствует и в воспоминаниях детства Гены Скорятина: «Он отшвыривал магнитную удочку и убегал в длинный коридор большой коммунальной квартиры. Там между шкафов, ящиков, сундуков, можно было спрятаться, затаиться, погрустить, даже поплакать от обиды, а если повезёт, напроситься в гости к Жилиным – у них имелся цветной телевизор «Рекорд». Остальные довольствовались пока чёрно-белыми, а у бабушки Марфуши вообще стоял на комоде древний КВН с крошечным экраном, который увеличивался с помощью выдвижной водяной линзы. Дорогущий «ящик», шептались соседи, Жилины смогли купить, потому что сам, работая в мясном отделе продмага обвешивал покупателей. Только много лет спустя Гена догадался, что стал свидетелем социального расслоения коммунальной общины, вскоре распавшейся. Соседи, дождавшись отдельных квартир, разъезжались к черту на куличики в Измайлово, Нагатино, в Лосинку. Первыми улучшились Жилины – купили кооператив у ВДНХ» [Поляков; С. 95]. Образ жизни эпохи, на которую пришлось детство главного героя, с коммунальными квартирами и дефицитом предстает как некое общественное целое, где о «расслоении» на бедных и богатых можно судить по наличию цветного телевизора.

Дефицитом и недоступным для большинства видом развлечения были спектакли. По выделенным для редакции билетам Гена с женой отправляется во Дворец съездов: «Спектакль отдали под культпоходы предприятиям, и один ловкий счастливчик занимал очередь всему голодному трудовому коллективу. Тогда супруги просто пошли по людным этажам Дворца съездов, которые напоминали мраморные футбольные поля, отгороженные зачем-то золотыми периллами и поставленные друг на друга в несколько ярусов. О, эти последние дни процветающей уравниловки! Дамы с памятливым презрением озирали наряды соперниц по борьбе с советским дефицитом» [Поляков; С. 136]. Автором в сатирическом ключе осмысляется общество, стремящееся выделиться на фоне всеобщей «уравниловки», и сам главный герой Скорятин, который чувствовал себя «владельцем дорогой и ухоженной собаки, выведенной на прогулку». В мире сатиры Ю. Полякова с его ярко выраженным смеховым началом человек оказывается в плену ложных ценностей, гибнут ростки духовной культуры.