Array Антология - Гендер и язык

Если близость говорит: «Мы вместе и одинаковы», а независимость: «Мы отдельно и разные», легко понять, что они переплетены с взаимосвязью и статусом. Важнейшим элементом взаимосвязи является симметрия: люди – одинаковые и чувствуют себя в равной степени близкими друг другу. Важнейшим элементом статуса является асимметрия: люди не одинаковы; они занимают разные места в иерархии.

Эта двойственность особенно отчетливо проявляется в выражениях сочувствия или участия, являющихся потенциально двусмысленными. Их можно истолковать либо симметрично – как свидетельство дружеских чувств между равными, либо асимметрично – как сказанное лицом, имеющим более высокий статус, тому, чей статус ниже. Вопрос, нашел ли безработный работу, смогли ли супруги зачать ребенка, которого они страстно желают, или ожидает ли внештатный профессор зачисления в штат, может означать и быть истолкован, независимо от того что он значит, как выражение участия человеком, который понимает и сочувствует, или как напоминание о слабости, исходящее от того, кто более удачлив и знает об этом, и, следовательно, как снисходительность. Многим мужчинам последнее представление о сочувствии кажется само собой разумеющимся. Например, альпинист-инвалид Том Уиттакер, руководитель туристических групп инвалидов, заметил: «Вы не можете сочувствовать тому, кем восхищаетесь». Мне показалось, что это поразительно неверное утверждение.

Симметрия отношений – это то, что создает общность: если два человека борются за близость, они – соратники. Асимметрия же статуса – это то, что создает столкновение: два человека сразу не могут занимать ведущую позицию, поэтому переговоры по поводу статуса в своей основе являются соперничеством. В своей предыдущей работе я обстоятельно изучила движущие силы близости (которую я называла вовлеченность – involvement) и независимости, но была склонна недооценивать силу статуса и его конкурентную сущность. Однако стоило мне только выявить эти движущие силы, как я увидела их повсюду. «Странное» поведение друзей и коллег, наконец, стало понятным.

Различия наших с мужем подходов к одной и той же ситуации, прежде непонятные, неожиданно приобрели смысл. Например, в джаз-клубе официантка порекомендовала мне крабовые палочки. Они оказались ужасными, и я размышляла, не отменить ли заказ. Когда официантка подошла спросить, нравится ли нам еда, я сказала, что крабовые палочки меня совсем не устраивают. Она спросила: «Чем они вам не нравятся?». Не отрывая взгляда от стола, мой муж ответил: «У них несвежий привкус». Официантка резко оборвала: «Что вы хотите? Они же замороженные». Я тут же посмотрела на нее и сказала: «Они нам просто не нравятся». Она ответила: «Хорошо, если они вам не нравятся, я их заберу и принесу что-нибудь другое».

Когда она ушла, мы рассмеялись, поняв, что только что неосознанно разыграли сценарии, о которых я писала. Муж воспринял вопрос «Чем они вам не нравятся?» как вызов, которому надо противостоять. Он не любит «драться», поэтому отвел взгляд, чтобы смягчить неизбежный встречный выпад. Он инстинктивно чувствовал, что должен придумать что-то относительно крабовых палочек, чтобы оправдать мое недовольство (он защищал меня). Я же поняла этот вопрос как запрос информации и нашла способ доказать свою правоту, не обвиняя официантку. Возможно, именно потому что она – женщина, официантка более благосклонно отреагировала на мои слова.

Когда я обсудила эти различия с друзьями и в группах, слушатели также отметили, что теперь понимают слова и поступки, которыми ранее были озадачены. Например, одна женщина сообщила, что, наконец, поняла, почему ее муж отказался спросить своего начальника, есть ли у него шансы на повышение в должности. Выяснить это было необходимо, чтобы в случае отрицательного ответа начать поиски новой работы. Но вместо того чтобы просто спросить, он волновался и нервничал, лишился сна и всячески терзался. Не зная, как все это объяснить, жена обратилась к литературе по психологии, из которой вычитала: ее муж, видимо, не уверен в себе, боится отказа. Но ведь все в какой-то степени неуверенны. Супруг же в действительности таким не был. А она, считая себя, по крайней мере, такой же неуверенной, как и он, не раздумывая, пошла к своему начальнику спросить, намерен ли он перевести ее с временной работы на постоянную.

Все проясняет понимание ключевой роли, которую играет статус в отношениях мужчин. Обращение к начальнику с вопросом о шансах на продвижение выдвигает на первый план иерархию в отношениях, напоминая им обоим о том, что будущее служащего – в его руках. Положение человека с низким статусом создавало для этого мужчины крайний дискомфорт. Хотя его жене тоже было не особенно приятно выступать перед начальником в роли просительницы, эта ситуация не встревожила ее так, как супруга.