Анатолий Вассерман - По следам литераторов. Кое-что за Одессу

Напротив памятника Нудельману на бульваре Жванецкого стоит табличка с удивительным текстом. Приводим его как имеющий непосредственное отношение к теме наших прогулок: « На этом месте в нач. XX в. находился сад О. В. Васильевой, история продажи которого легла в основу замысла пьесы А. П. Чехова «Вишнёвый сад» ». Из, так сказать, «выходных данных» на табличке только дата:2013–11–21. Поэтому о достоверности изложенного сказать ничего не можем. Для одесситов, конечно, приятно думать, что это (снова припомним горинского Мюнхгаузена) – « … не факт. Так оно было на самом деле ». Реально же пьеса отразила обстоятельства, бытовавшие в то время по всей России: вряд ли история сада г-жи Васильевой уникальна. Во всяком случае в фундаментальной биографии Дональда Рейфилда (Donald Rayfield) «Жизнь Антона Чехова», где максимально подробно описываются все приезды Чехова в Одессу, про этот сад ничего не говорится.

Мы помним, что идём к дому Паустовского – но, как предупреждали ещё в предисловии, отвлекаемся по дороге на всё, что нам кажется интересным. На углу улицы Белинского и Лермонтовского переулка – Украинский НИИ Медицинской реабилитации и курортологии. Когда-то друг отца Даниил Наумович Вайсфельд [300]выпустил книгу «Курорты Одессы». Помним, как он преподнес её нам с шутливой надписью «Если вас одолеют стрессы, помните, вам помогут «Курорты Одессы»» – причём использовал в этом тексте слова «Курорты Одессы» из заголовка книги. Тогда в Одессе действовала масса санаториев: одних военных было три. Теперь, чтобы изучать курортологию, институту нужно рассматривать все курорты Украины.

В институте много лет работала знаменитый одесский невролог, Главный специалист Одесского центра реабилитации детей-инвалидов доктор медицинских наук профессор Ирина Викторовна Галина. Для всей Одессы друг отца был Даниилом Наумовичем, а для нас просто «дядя Дима» – вот и его жена была и есть «тётя Ира». Общаясь с ней, сразу попадаешь в атмосферу невероятного обаяния, доброжелательности, с ней просто так уютно и тепло, что совершенно не думаешь, что перед тобой выдающийся врач, чьей помощи ждут и на кого – как на последний шанс – надеются родители детей со страшным диагнозом «детский церебральный паралич». Мы же надеемся, что наша «тётя Ира» ещё много лет будет с успехом выполнять свою благородную работу.

Идею о том, что на втором поколении природа отдыхает, выдумали избалованные дети, не захотевшие трудиться так же добросовестно, как их родители. Младшая дочь – Наталья Данииловна Вайсфельд – одна из самых молодых докторов физико-математических наук и заведующих кафедрами нашего национального университета имени Мечникова (с точки зрения нас, учившихся в ВУЗе в 1970-е годы – единственного университета Одессы). Имя же Марии Галиной хорошо известно тем, кто следит за современной литературой. Дружа с ней, мы не можем быть объективны, поэтому ограничимся статистикой: шесть сборников стихов, 15 – художественной прозы, семь – нехудожественной (как сейчас говорят – «нон-фикшн»), 25 литературных наград и премий. Мария очень хотела пойти по нормальному пути таких писателей, как Чехов, Вересаев, Арканов и Горин – то есть поступить в МЕДин. Не удалось – то ли в приёмной комиссии был какой-то недоброжелатель её семьи, уже тогда весьма заметной в одесской медицинской среде, то ли сработала общесоветская установка: строже экзаменовать детей интеллигенции – то ли по классовым соображениям, то ли для компенсации стартового преимущества людей, с детства пребывающих в условиях, способствующих развитию [301]. Пришлось становиться биологом, защищать диссертацию, работать в Норвегии [302], чтобы пополнить ряды московских литераторов, сформировавшихся в Одессе (и, как правило, известных за пределами малой родины куда больше, чем на ней).

Ещё две микроостановки. Бюст бравого военного на доме № 19 – бюст генерала от инфантерии Лидерса (за институтом курортологии незаметно начинается Лидерсовский бульвар, но на Белинского мы ещё вернёмся). Про Лидерса мы уже рассказывали [303], как и про то, что в доме № 17 [304]родился лейтенант Шмидт. Так что чисто технически Остап Бендер мог быть его сыном – он заканчивал частную гимназию Илиади в Одессе [305].

Мы свернули в переулок Веры Инбер, как и обещали в главе 5. Типографию её отца реорганизовали в один из цехов Одесской книжной фабрики. Владимир был в нём во время «производственного ориентирования», как называли тематические экскурсии старшеклассников – было очень интересно. Перестройку Книжная фабрика – как и большинство одесских предприятий – не пережила. Теперь на её месте очередная «элитоэтажка».