Владимир Алпатов - Языкознание - От Аристотеля до компьютерной лингвистики

В виде примера рассмотрим вышедшую в 2004 г. под руководством ученика Холодовича, Виктора Самуиловича Храковского, книгу «Типология уступительных конструкций». Такие конструкции имеются в очень многих (хотя, возможно, не во всех) языках. Во вводной статье Храковского дается некоторое общее определение уступительной конструкции, представляющей собой частный случай синтаксической конструкции, состоящей из двух частей: синтаксически независимой и синтаксически зависимой. Каждая из частей отражает некоторую ситуацию, а в конструкции в целом отражена некоторая связь между ситуациями. Уступительные конструкции, как пишет Храковский, «отображают ненормальное (неестественное) сосуществование или следование ситуаций». Эти конструкции делятся на два класса: причинно-уступительные, или просто уступительные (русские конструкции с хотя) , и условно-уступительные (русские конструкции с даже если ), часто имеющие различия в выражении в тех или иных языках. Выделяются также некоторые более частные случаи. Наряду с классификацией значений производится формально-синтаксическая классификация уступительных конструкций: знакомые нам по школьному учебнику сложноподчиненные предложения, осложненные предложения, сложносочиненные предложения, простые предложения (где зависимая часть представляет собой уступительное обстоятельство), сверхфразовые единства (последовательности формально самостоятельных предложений). Далее выделяются способы связи в тех или иных конструкциях: в сложноподчиненных предложениях это союзная связь (обычная для русского языка), связь с помощью других служебных слов, бессоюзная связь. В осложненных предложениях зависимая часть обозначается особыми глагольными формами — деепричастиями и причастиями, которые могут быть специализированными с уступительным значением, но могут иметь общее значение; особо рассматриваются разные возможности употребления времен в каждой из частей конструкции. Выделены также лексические единицы с уступительным значением, сопутствующие тем или иным синтаксическим способам. В итоге предлагается два исчисления теоретически возможных уступительных и условно-уступительных конструкций; первых насчитывается 27, а вторых — 54. В реальности, однако, встречается менее половины из них.

Далее в книге даются 20 очерков уступительных конструкций в языках разных семей и типов, в основном языков Европы и Азии (реально количество привлекаемых языков больше, например один из очерков посвящен сразу многим тюркским языкам). Выделяются языки с преобладанием в данном значении сложноподчиненных предложений (славянские, романские, германские, финно-угорские, китайский, индонезийский и др.) и языки с преобладанием осложненных предложений (тюркские, дагестанские, японский и др.), лишь в последних языках бывают специальные уступительные формы глагола. В особый класс выделен древнегреческий язык, где уступительные конструкции обычно представляют собой осложненные предложения, а условно-уступительные конструкции — сложноподчиненные предложения.

Современные типологические исследования во многом отличаются от трудов братьев Шлегелей и Гумбольдта или даже Сепира, однако в некоторых отношениях наблюдается и возврат к подходам основателей типологии начала XIX в. Эти ученые понимали типологию как объяснительную науку, позволяющую понять закономерности развития человеческого мышления. Они понимали свою дисциплину очень широко и ставили перед собой важнейшие проблемы, однако их априорная идея стадий в языке не подтвердилась. В течение большей части ХХ в. типология была, наоборот, чисто описательной наукой, ограничиваясь констатацией того, что бывает (или чего не бывает) в языках. Сейчас вновь ставится задача объяснительной типологии. Как писал Кибрик, «на смену безраздельного господства… КАК — типологии приходит объяснительная ПОЧЕМУ — типология, призванная ответить не только на вопросы о существовании, но и о причинах существования / несуществования тех или иных явлений». Такой поворот наметился и у нас, и в США и Европе с 1970–1980-х гг. При этом объяснения могут быть и чисто структурными, и выходящими за пределы внутренней лингвистики в смысле Соссюра.

Например, в агглютинативных языках в одном слове возможно большое количество суффиксов, порядок которых является очень строгим. Эти правила порядка некоторые современные типологи объясняют тем, что расположение суффиксов относительно корня повторяет степень семантической связанности между ними. Например, значение числа более тесно семантически связано со значением слова, чем значение падежа, поэтому показатель числа во многих языках с преобладающей суффиксацией стоит перед показателем падежа, то есть ближе к корню, обратный же порядок не встречается. Такое объяснение не чисто формально, оно связано с семантикой, но обходится рассмотрением устройства языка, не прибегая к учету его функционирования. Однако могут встречаться (и встречаются в современной лингвистике всё чаще) объяснения, учитывающие обстоятельства использования или приобретения языка человеком, о них речь пойдет ниже.