Екатерина Ляпушкина - Введение в литературную герменевтику. Теория и практика

Очевидно, что при таком взгляде на проблему сознания, явившемся прямым следствием концепции интенциональности, смысл соотношения «понимания» (как результата познающей деятельности сознания) и «бытия» существенно меняется по сравнению с тем, каким он виделся XIX веку. Вопрос этот оказывается важным потому, что в конечном счете определение научного статуса герменевтической дисциплины зависит именно от того, каким представляется соотношение категорий «понимание» и «бытие». Если для XIX века «понимание» предстает в качестве основной герменевтической категории, отражающей прежде всего метод исследований в «науках о духе», или – шире – метод исследования духовного бытия, то для ХХ века «понимание» – это познавательная способность сознания, определяющая само бытие человека в мире, это способ бытия, а не метод его исследования; ХХ век, таким образом, открывает герменевтичность бытия. Герменевтика же как наука о понимании, соответственно, перемещается из области методологии в область онтологии.

Как онтологическая дисциплина, герменевтика предстает в работах ученика Гуссерля, его последователя и отчасти оппонента, выдающегося немецкого мыслителя ХХ века Мартина Хайдеггера(1889–1976).

Признавая всю новизну постановки и решения герменевтических проблем М. Хайдеггером, необходимо учитывать, что в целом его система не утрачивает связи с герменевтической мыслью XIX века, и эта связь носит не только полемический, но и преемственный характер. По отношению к XIX веку момент преемственности связан у Хайдеггера прежде всего с «философией жизни» Дильтея. Для Хайдеггера наиболее актуальным оказывается тот аспект дильтеевского учения, который касался проблемы метода в «науках о духе».

В основании герменевтической системы Хайдеггера лежит идея о разграничении таких понятий, как «сущее» и «бытие». В терминологии Хайдеггера сущее – это эмпирический мир вещей и явлений, или объектов, которые отделены от человека и по отношению к которым человек занимает позицию вненаходимости (в философии Дильтея хайдеггеровскому «сущему» соответствует предмет естественных наук). Понятая как «сущее» действительность, и только она, именно в силу своей отграниченности от человека, может стать предметом рационального научного познания, которое, однако, по Хайдеггеру, не имеет никакого отношения к истинному познанию действительности, потому что последняя сама не может быть сведена к «сущему». Для Хайдеггера, таким образом, принципиальным оказывается прежде всего вопрос о предмете познания, точнее, о том, в какой области этот предмет может быть обретен: что такое подлинная действительность – она есть «сущее» или что-то иное?

С точки зрения Хайдеггера, смысл мира не может обнаружить себя в «сущем», потому что он есть всегда «становящийся смысл» (подробнее о хайдеггеровской мотивировке данного положения речь пойдет ниже), а понимание действительности как «сущего» не допускает вообще никакого «становления», поскольку такое понимание основывается на абсолютизации одного из моментов времени, а именно – настоящего, что, естественно, ведет вообще к упразднению времени как такового. По мысли Хайдеггера, сущее заявляет о себе как о чем-то данном, вневременном и потому неподвижном (статичный эмпирический мир) и тем самым оно игнорирует будущее – момент времени, на котором напряженно сосредоточено человеческое бытие и которым и определяется подлинность бытия. Таким образом, мир, увиденный как вневременнáя данность («сущее») не соответствует существеннейшему основанию человеческой жизни – ее временности. Но поскольку смысл мира конституируется через человека, через его понимание (как способ бытия), выявленное несоответствие свидетельствует прежде всего о том, что мир-«сущее» не может быть признан истинным миром; во всяком случае мир-«сущее» не есть, так сказать, «человеческий» мир, его основание не имеет никакого отношения к основанию человеческой жизни. Понятно, что отношения человека с таким миром неизбежно оказываются формальными, неплодотворными. В системе Хайдеггера это означает прежде всего невозможность в процессе познания подойти к самопознанию. Человек и мир оказываются оторванными друг от друга, внеположными друг другу, потому что структура человеческого бытия и структура мира-«сущего» предстают принципиально разнородными в силу принципиального же различия их отношения к времени.