Самуил Лурье - Полное собрание рецензий [litres]

Даже удивительно: все правда, только дурен слог (разберитесь, попробуйте, кому потребовались средства; и разве Е. И. оставила университет? и при чем фиктивный брак?) – и сам собой пробивается оттенок клеветы.

Впрочем, если не ошибаюсь, это выписка из какого-то полицейского отчета (хотя кавычек нет).

Что поделать? Конь хоть и о четырех ногах, а и на него бывает проруха. В такой огромной компиляции нельзя совсем без верхоглядства – и кто же из нас не верхогляд?

Что же до слога – краевед не обязан быть стилистом, а для устранения разных неловкостей существуют редакторы.

Тут их было даже двое – две женские фамилии на последней странице. Дамы, вероятно, решили, что раз автор – тот самый Михаил Шишкин – художник слова и лауреат, – то трогать его текст было бы с их стороны бестактное невежество.

Но дело в том, что бывают писатели с поставленной, что называется, рукой.

А некоторые пользуются двумя стилями.

Или даже тремя: один для славы прижизненной, другой – для посмертной, а за обыкновенный гонорар пишут натурально.

Чтобы, значит, не амортизировать своего Страдивариуса почем зря.

И вот как выглядит эта натуральная манера – без протезов, без косметических подтяжек. Выпишем сколько-нибудь фраз, выбирая покороче.

«Успешный пример первого врача женского пола со швейцарским дипломом вызывает многочисленные подражания».

«Славе своей как столице эмигрантской печати Женева в чем-то обязана и такой колоритной фигуре, как…»

«Талант ее открывает Достоевский и публикует в своей „Эпохе“».

«Привлекается Огарев, скучающий без дела после закрытия „Колокола“ и все чаще сражающийся со скукой алкоголем».

«Будучи другом Этель Лилиан Войнич, он дает ей прообраз Овода для одноименного романа».

«Будучи женой Ильи Репина, она являлась центром интеллектуального кружка, образовавшегося вокруг художника, который находился целиком под ее влиянием».

«Студент Иванов убивается именем мифического Всемирного революционного союза».

«Через Бакунина Нечаев организует кампанию в прессе по невыдаче себя России…»

«С тех пор Засулич вообще не выступает публично, служа больше совестью революционной эмиграции…»

«Общий труд сопровождается чтением Доктором антропософских лекций…»

«Белый и Ася Бугаева-Тургенева время от времени приглашаются Штейнерами на вечерний чай, что болезненно воспринимается завистниками».

«Окна в каютах „Аквитании“ уже были замазаны черной краской из-за опасности быть торпедированными подводными лодками».

«Кстати, бернские медведи послужат музой для революционных публицистов».

В сущности, ничего страшного. Некоторый дефект внутреннего слуха. Ну да, не Карамзин.

А все же очень, очень приличная книга. Почти не скучная – при такой-то толщине.

Донна Ванлир. Рождественские туфли

Donna Vanliere. The Christmas Shoes

Повесть / Пер. с англ. Е.Копосовой. – СПб.: Амфора, 2006.

Настоящий святочный рассказ не сложней (но и не проще) брусничного варенья: главное – чтобы рука была тверда. Недоложить сахару – выйдет кислятина, переложить – прощай пикантная горечь. А точная пропорция неизвестна: все делается по традиции да на глазок.

Но в данном случае перед нами бутафорский святочный рассказ. Подобный муляжу для фото- и телерекламы. Ягоды ярче и крупней натуральных, из пластилина, залиты суррогатом кетчупа.

То есть это продукт отнюдь не пищевой. С претензией на дистанционное управление слюно- (виноват!) слезоотделением.

С очень большой, надо сказать, претензией. Даже приятно, что и в чужих краях встречается этот тип сочиняющей тетеньки: умеющей требовать прямо-таки нечеловеческого благоговения к снесенному яйцу. Как торжественно благодарит всех, кто помог его высидеть: какого-то Троя («за то, что неустанно подбадриваешь меня и воодушевляешь на штурм новых высот»), какую-то Дженнифер («неизменно проявляла непоколебимую уверенность в моих силах, помогала и поддерживала меня»), опять Троя («который всегда поддерживает, всегда вдохновляет, всегда верит»), а также папу, маму, свекра, свекровь, еще сколько-то имяреков и, наконец, – «Бейли, моего преданного соратника по написанию книги, за то, что он всегда был рядом и неизменно поддерживал меня».

Этот Бейли меня заинтриговал: во-первых, абсолютно не представляю, в чем могли бы состоять функции соратника по написанию; во-вторых, интересно, какие у него сложились отношения с Троем.