Дмитрий Быков - Русская литература - страсть и власть

Куприн оказался в эмиграции в 1921 году, прожил пятнадцать лет в Париже, прожил мучительно, спиваясь, очень тяжело привыкая к Франции. Францию он не любил, написал там одну по-настоящему прелестную вещь – небольшую повесть «Колесо времени», которую он гордо называл романом. Все же остальное, что он писал там, носит сильный отпечаток вырождающегося таланта. На свое счастье, Куприн успел вернуться. В 1936 году, уже тяжело больной, подал прошение, и его впустили. Куприн вернулся и умер в 1938 году в России, ничего не успев больше написать, но успев сказать фразу, которая выдает Куприна с головой: «Даже цветы на родине пахнут по-иному».

Из всего синего пятитомного собрания сочинений Бунина 1955–1957 годов пятый том был обычно наиболее затрепан, потому что там – «Темные аллеи». Все три раздела этого сборника, в окончательном варианте которого около тридцати рассказов, были для советского читателя окном в мир, прямо скажем, целомудренной, довольно жесткой эротики. В некоторых рассказах, таких как «Зойка и Валерия», – на грани порнографии. Но мне всегда больше нравилась «Руся». Нравилась потому, что действие рассказа происходит у нас на даче. «…На маленькой станции за Подольском» – это, конечно, наше Чепелево, очень узнаваемо по описанию. Знаю я и этот пруд, и это зеленоватое свечение неба, и такой же дачный роман я переживал. Помните, как говорит жена героя: «И, конечно, скучающая дачная девица, которую ты катал по этому болоту». «Только девица была совсем не скучающая», – думает герой.

«Темные аллеи» – последняя книга бунинской новеллистики. Во всяком случае, последний цельный, объединенный в замысел его сборник. «Чистый понедельник» входит в корпус этих текстов, но в синий пятитомник не входил. То ли потому, что считался слишком странным, то ли потому, что был слишком церковным. Видимо, по этой причине этот рассказ включен сегодня в школьную программу. Чем руководствовались составители, я сказать не могу.

Рассказ этот вызывает толкование взаимоисключающее, для Бунина он в общем не характерен, не типичен. Это нелюбимый бунинский рассказ, но сам Бунин ставил его довольно высоко.

Есть такое понятие, как метасюжет. Метасюжет – это повторяющийся, или инвариантный, сквозной сюжет нескольких одновременно написанных текстов, о чем авторы их не знали, не догадывались. Они одновременно этот сюжет написали, и это сюжет русской жизни.

Метасюжет эмигрантской литературы, практически всей, а это огромный корпус текстов, – это несчастная, трагическая, абортированная любовь, любовь, прерванная искусственно. Так происходит потому, что герои умирают, или потому, что они друг друга не понимают, или потому, что всякая любовь трагически обречена. Но все эмигрантские романы написаны о смерти от любви. И главной метафорой любви, точнее, метафорой любви к родине выступает любовь к трагической, роковой героине.

В русской литературе родина, как правило, женщина. Традицию эту основал Тургенев, и в романе «Отцы и дети» это загадочная княгиня Р., которую сравнивают со сфинксом.

Бунинский «Чистый понедельник» – вторичная, сусальная вариация на тему истории Павла Петровича и княгини Р. Бунинская героиня – прямая метафора России. Как, собственно говоря, все женщины в «Темных аллеях» – это образы России. Это женщины роковые, как Россия, непостижимые, как Россия, и не зря эмигрантский сюжет всегда кончается трагически.

Что роднит героиню «Чистого понедельника» с Россией? Она непостоянна, она очень красива, как красив русский пейзаж. В ней слышна допетровская Русь. Русь доевропейская. Помните, герой смотрит на нее и думает: «Москва, Астрахань, Персия, Индия».

«Не понимаю, как это не надоест людям всю жизнь, каждый день обедать, ужинать», – но сама и обедала и ужинала с московским пониманием дела, обожала и рябчиков в крепко прожаренной сметане, и уху, налима и расстегаи. При этом любит она больше всего монастыри, стихиры, церковные песнопения, ездит на Рогожское кладбище.

Эта деталь – не звук пустой. В Москве есть Рогожское подворье – старообрядческое подворье, целый квартал Рогожской заставы. Я как-то попал туда, в странное старообрядческое кафе, работающее круглые сутки, видел странных людей, которые туда ходят, чернобородых, тихих, крестятся двуперстно. Видел странную еду, постную, странную одноразовую посуду – потому что есть из одной посуды с православными им запрещено.