Коллектив авторов - Испытание реализмом [Материалы научно-теоретической конференции «Творчество Юрия Полякова - традиция и новаторство» (к 60-летию писателя)]

И вот еще в связи с этим один эпизод творческой биографии.

В 2001 году во МХАТе Станислав Говорухин ставил нашу пьесу «Смотрины» («Контрольный выстрел»). Надо сказать, это был его дебют − первая театральная работа. Прежде мы сотрудничали как соавторы на сценарии «Ворошиловского стрелка». Именно тогда он мне и предложил: «Давай напишем нормальную пьесу! Очень просит Ульянов для своего театра имени Вахтангова!» Написали. Ульянов испугался остроты и отказался. Отдали Марку Захарову. Он прочитал и ответил: это злостная клевета на демократическую Россию, а ваш олигарх Корзуб − монстр. Надо смягчить! Мы отказались. «Смотрины» взяла лишь Доронина, сказав: «О такой пьесе мы давно мечтали, но олигарх Корзуб у вас − прямо ангел какой-то… Надо ужесточить!» Мы отказались. Начались репетиции. А режиссеры бывают двух типов: одни запрещают драматургу входить в зал до премьеры. Вторые, наоборот, любят, чтобы драматург сидел рядом и оперативно правил пьесу по требованию. Говорухин из вторых. А поскольку он тогда, как и сейчас, был председателем Комитета по культуре в Думе, то его все время вызывали на разные заседания, и он, отбывая, скажем, в Кремль, говорил: «Ну, я поехал заседать, а ты репетируй!» − «Как я буду репетировать? Я же не учился, я ничего в этом не понимаю!» Он: «А что здесь понимать-то? Ори на них, что играть не умеют, что Станиславский их вообще бы убил!» Конечно, я ни на кого не кричал, а Говорухин вскоре возвращался и продолжал репетицию. Выйдя, спектакль «Контрольный выстрел» был отлично принят зрителями, страшно обруган критиками «заславско-должанского» направления и до сих пор, 14 лет, остается в репертуаре, собирает залы. В отличие от многих «шедевров», канувших в Лету под тяжестью «золотых масок».

Галина Ореханова:

Ее величество РУССКАЯ СЦЕНА, возможно, всегда манила писателя Юрия Полякова. Манила своей необъяснимостью, творческой возбудимостью, в общем, одной ей свойственной тайной. Возможно, именно здесь, на сцене, кажется ему, во всей мощи наконец взорвется его талант, который, по им же самим выдвинутой теории, только тогда торжествует и может явить миру открытие, когда мировоззрение писателя не равновелико его таланту, но талант значительнее, шире и больше видит, и уже потому могущественнее мировоззрения.

Долгие годы не решался Юрий Поляков подойти к сцене. Магическое слово «драматург» в XX веке, когда писатель Поляков был уже широко известен и тексты его, блистая своим неповторимым остроумием, выгодно отличали его от собратьев по перу редким даром комедиографа (как на Родине, так и за рубежом), слово «драматург» не звучало в сочетании с его именем. И, тем не менее, Юрий Поляков драматургом был. Изумительное человеческое качество «творить живую судьбу» «на миру» заложено в сердцевине ядра его уникального дарования. Русская сцена сама нашла и позвала Юрия Полякова. А случилось это так: руководитель Московского театра им. Рубена Симонова Вячеслав Шалевич, прочитав однажды роман Ю. Полякова «Козленок в молоке», не только изумился мастерству автора книги, но был поражен впечатляющей сценичностью произведения. Шалевич поставил спектакль, увлекший зрителя. И судьба Юрия Полякова определилась – отныне драматург по имени Юрий Поляков начал восхождение на Олимп русской сцены.

Действительно, а что так нравится читателю в его книгах?

Что такое «сценичность», заложенная в них? Всегда, о чем бы он ни писал, – замысловатый, захватывающий сюжет отличает их, и в то же время ничего неестественного, оторванного от жизни, в них нет. Секрет прост: автор умеет многое увидеть в окружающей действительности. А далее – яркие, с интересной судьбой и характером люди, занимающие зрителя своей способностью мыслить нетрафаретно. И все это вправлено в великолепные диалоги, отражающие не только нерв повседневности, но и позволяющие публике заглянуть в кладовые мировой истории, как говорится – пополнить свои знания о мире. Не может не восхищать грациозность, подвижность, смелость, яркая выразительность родного языка, на котором говорят герои произведений Полякова. Уникальность же стиля писателя – в неподражаемой легкости и пластичности текста с обязательными вкраплениями неожиданного юмора, который разбросан, как дорогой жемчуг, по всей ткани произведения. Стиль автора неповторим, покоряет, восхищает читателя. Писатель шутит, саркастически улыбается, слегка подсмеивается и все это с добрым прищуром умных глаз, с точно подмеченным ироническим замечанием, не оскорбляющим, впрочем, человеческого достоинства. То автор иронизирует по поводу очень смелых, или, напротив, излишне робких поступков своих героев, то подсмеивается над самим собой, автором; герои его пьес также не упускают случая подшутить над идущим рядом, не забывают и о себе, грешном, и вся эта юмористическая «карусель» легко и игриво, не торопясь, умело подводит нас к главному выводу, на чем и хотел заострить внимание создатель произведения. Из сценической судьбы драматурга Юрия Полякова вспоминается такой эпизод: в ходе генеральной репетиции первой постановки на мхатовской сцене пьесы Полякова (это был «Контрольный выстрел», который ставил соавтор его Станислав Сергеевич Говорухин), я в порыве восхищения воскликнула: «Как у Гоголя: “Над кем смеетесь, господа?! Над собой смеетесь!”» На что Станислав Сергеевич не замедлил ответить: «Вот бы так и написали!»