Николай Жаринов - Исповедь литературоведа. Как понимать книги от Достоевского до Кинга

В тот момент, когда самолёт выполнял первую «мёртвую петлю», я почувствовал, что оказался в другом теле. Телом птицы был корпус истребителя, а я – её душой и сознанием. Тело самолёта откликалось на каждое движение, а душу мотало по внутренностям, то придавливая силой тяжести, то отпуская в абсолютную лёгкость. А ещё глубже, уже в моём сознании, также метались воспоминания.

Тяжесть, не дававшая поднять руку, так отлично подходила под то состояние, в котором я читал Достоевского, и ничто лучше невесомости не передавало на физическом уровне то чувство любви, которое я испытываю к человеку, подарившему мне полёт.

Эта книга была начата в небе, а закончена уже на земле. Она писалась дома, в путешествиях, в дороге. Но родилась во время полёта. Такой, на мой взгляд, полностью субъективный, и должна быть книга о художественной литературе. О том виде искусства, который всегда способен был вырвать меня из рутины однотипных дней, подарить опыт многих жизней, прожитых в разное время в разных местах.

Эти строки сейчас я пишу в Таллине, во время очередного путешествия. Мы сидим с Даней Сафроновой, которую я люблю всем сердцем. Ей я и посвящаю эту книгу, родившуюся из впечатлений и одной исполненной мечты. Сидим вместе с нашим эстонским другом, таллинским художником Алексеем Гординым, в его квартире-студии недалеко от Кадриорга.

Время – почти полночь, другие гости разошлись по домам и отелям. Водка допита, сидим с «Боком» (это такая марка местного пива). Разговор неспешный, рассуждения об искусстве мешаются с воспоминаниями и забавными историями из жизни. Вокруг картины, трещат дрова в печке, чокаемся пивом, произносим: «Ну, с Боком!» Понимаем, что для идеального завершения дня не хватает только ночной прогулки.

Из всех мест в разных городах меня, пожалуй, чаще всего притягивают к себе вокзалы. Они, конечно, часто вмещают всю грязь, и толпы не люблю, но зато сколько историй. Там, где человеческие судьбы переплетаются узлами, нужно просто уметь слушать.

Алексей предложил пойти в одну забегаловку у автовокзала – она единственная работает ночью. Пиво там странное и еда не очень, а антураж заведения – привет, девяностые. Местная достопримечательность под стать общей атмосфере. Это кружка, которую кто-то швырнул в стену во время очередной потасовки.

Она пробила её, в стене и осталась. Убирать не стали, просто повесили на дыру рамку. Получилась отличная инсталляция – сразу ощущаешь атмосферу заведения. Сидим, потягиваем пиво, слушаем забавные истории, которые Алексей рассказывает про это место. А зал постепенно наполняется людьми. Сюда на свет стекаются все заблудшие мотыльки городской ночи.

Мы уже уходили, когда вошли двое – мужчина и женщина. Мужчина молодой, не больше двадцати трёх лет. Женщина на десять лет постарше, красивая, но со следами частых алкогольных ночных бдений. Они не стали садиться, взяли пиво на кассе, отправились к выходу. Там их ждал третий. По виду – вылитый Довлатов, с суровым видом, бородой, в длинном чёрном пальто, лет сорока.

Женщина протянула ему пиво. А потом как брякнет: «Знаешь, я заключила договор с дьяволом!» На вопрос: «Зачем?», ответила, что так надо, потому что договоры с ним самые надёжные. Все трое остановились, решая куда идти. Мужчина лет сорока предложил идти по правой стороне улицы. На вопрос женщины, почему именно по правой, ответил, что она, эта сторона, добрее.

А эта дорога на правой стороне вела к старому большому русскому кладбищу с покосившимися крестами и полуразрушенными памятниками, у подножия которых догорали последние лампадки, принесённые сюда людьми в честь Дня всех святых. Впрочем, это уже совсем другая история.

Тверская область – Москва – Мадрид – Толедо – Таллин, август – декабрь 2019 года