Олег Лекманов - «Жизнь прошла. А молодость длится…» Путеводитель по книге Ирины Одоевцевой «На берегах Невы»

С. 322 Может быть, я и был красив, но как Ставрогин. – …истерически ломаясь и хихикая. – Сравните с портретом Ставрогина в “Бесах” Достоевского: “Волосы его были что-то уж очень черны, светлые глаза его что-то уж очень спокойны и ясны, цвет лица что-то уж очень нежен и бел, румянец что-то уж слишком ярок и чист, зубы как жемчужины, губы как коралловые, – казалось бы, писаный красавец, а в то же время как будто и отвратителен. Говорили, что лицо его напоминает маску” (131, с. 42).

Как было уже многократно отмечено, к портрету Ставрогина восходит изображение Николая Аполлоновича Аблеухова из романа Белого “Петербург” (этот персонаж был наделен многими чертами автора романа):

“Вспоминая теперь этот свой неудачный поступок, Николай Аполлонович неприятнейшим образом улыбался, представляя собой довольно смешную фигуру: запахнувшись в шинель, он казался сутулым и каким-то безруким с заплясавшим по ветру длинным, шинельным крылом; с таким видом свернул он на Невский; начинало смеркаться; кое-где в витрине поблескивал огонек.

– «Красавец», – постоянно слышалось вокруг Николая Аполлоновича…

– «Античная маска…»

– «Аполлон Бельведерский».

– «Красавец…»

Встречные дамы по всей вероятности так говорили о нем.

– «Эта бледность лица…»

– «Этот мраморный профиль…»

– «Божественно…»

Встречные дамы по всей вероятности так говорили друг другу.

Но если бы Николай Аполлонович с дамами пожелал вступить в разговор, про себя сказали бы дамы:

– «Уродище…»” (40, с. 59–60).

В книге “Между двух революций” Белый признался, что этот портрет в “Петербурге” был списан им не с себя, а с Блока: “…это «голое», злое лицо крепко вляпалось в память; и – стало лицом Аблеухова-сына, когда он идет, запахнувшись в свою николаевку, видясь безруким с отплясывающим по ветру шинельным крылом” (51, с. 94–95).

С. 322 Я поздоровался с ними за руку… – …приехавшая с визитом. – Сравните в “Воспоминаниях о Блоке” Белого: “…от этого пуще сконфузился; бросился торопливо приветствовать гостя, супругу его, проявляя стремительность большую, чем подобало; не по себе мне было; и мое состояние, я чувствовал, передается А.А.: он становится и любезным, светским, смущаясь смущеньем моим и выдавая смущение тем, что он мешкается в передней; вот что я почувствовал; происходила заминка, – у вешалки; я старался повесить пальто; а А.А. в это время старался запрятать в карманы свои рукавицы. Одна Любовь Дмитриевна не поддавалась смущенью; нарядная, в меховой своей шапочке, ожидала она окончания церемонии встречи” (45, с. 189–190).

О муфте Л.Д. Блок Белый упоминает, описывая свою первую встречу с Блоками, в книге “Начало века”: “…не смущалась нарядная дама, супруга его; не сняв шапочки, ярко пылая морозом и ясняся прядями золотоватых волос, с меховою, большущею муфтой в руке прошла в комнаты, куда повел я гостей и где мать ожидала их” (50, с. 288).

С. 323 Мама ждала нас в гостиной. – …без памяти влюбился в него. – Сравните в “Воспоминаниях о Блоке” Белого:

“С заминкою проходили в гостиную, где я, как мне кажется, познакомил А.А. и Л.Д. с моей матерью; все вчетвером мы уселись. Меня поразила та чуткость, с которой А.А. воспринял впечатление, которое вызвал во мне; впечатление на нем отразилось, придав всем движениям крепкой и статной фигуры его мешковатость; он внутренне затоптался, не зная, как быть, что ему говорить; молчала спокойно Л.Д., сев в сторонке и наблюдая нас; чувствовал я, что А.А. с выжидательным любопытством все ждет от меня я не знаю чего: слов ли, жестов ли, непринужденности ли (просто ждал разряжения атмосферы, в которой держал его) <���…>.

…вспомнили даже слегка о погоде; и улыбнулись втроем тут визитности тона – тому, что еще не умеем друг с другом мы быть; лед затаял; я бросился, совершенно некстати, анализировать тон визита: нам трудно-де выискивать тон после писем друг к другу; у каждого друг ко другу за эти-де годы – рой мыслей, мешающих непосредственно видеть. <���…>

Поволенное общение стало основой любящего отношения А.А. к моей бренной «личине»; я это почувствовал; я уже полюбил его” (45, с. 190–194).

С. 323 И тут же почувствовал… – И заплатил. – Сравните в “Воспоминаниях о Блоке” Белого: “…вспомнилось <���…> первое появление Блоков ко мне на Арбат; и – какое-то замешательство между нами троими, как вести судьбы о грядущем несчастии” (47, с. 164).

С. 323 А потом я стал ездить к Блокам каждый день… – …боялись осквернить ее взглядом. – Сравните в мемуарном очерке Ходасевича: “Поэт приехал в Москву с молодой женой, уже знакомой некоторым московским мистикам, друзьям Белого, и уже окруженной их восторженным поклонением, в котором придавленный эротизм бурлил под соблазнительным и отчасти лицемерным покровом мистического служения Прекрасной Даме” (387, с. 72), а также в “Воспоминаниях о Блоке” Белого: