Григорий Яковлев - Спорные истины «школьной» литературы

Учителей волнует не только вопрос о том, какие произведения надлежит изучать в школе, но и другая, не менее важная проблема: а так ли, как надо, мы преподносим детям шедевры классики? Отвечает ли школьная методика духу и требованиям нашего времени?

Большинство статей, включенных в этот сборник, опубликованы в последнее десятилетие. Печатались они в «Литературной газете», «Московской правде», «Учительской газете», в журнале «Литература в школе» и газете «Литература».

Читатели говорят мне, что это «новые подходы к изучению классики». Может быть. Но я не стремился во что бы то ни стало открывать Америку. И что такое «новый подход»? Не вернее ли говорить о новой трактовке произведений? Но и это не было целью. Когда впервые кем-то анализируется роман или определенные аспекты его, то критик не скован авторитетными мнениями, суждениями; он – открыватель, проторенный путь ему не грозит. А что делать, если перед тобой лежит известнейшее творение, о котором за многие десятилетия написаны сотни статей, канонизированные оценки давно вошли в школьные учебники и ты сам по ним учился, а потом нечто подобное внушал своим ученикам? Сложно.

Но одна эпоха сменяет другую, меняется наша жизнь, «и сам, покорный общему закону, переменился я», выражаясь словами Пушкина. Перемена эта вызвана тем, что с годами накапливалось всё больше сомнений в правильности навязших в зубах толкований, и эти сомнения всё чаще заставляли меня заново перечитывать неоднократно проштудированную книгу. Прочесть свежими глазами, как впервые читает ребенок, но, разумеется, на другом уровне понимания и чувствования. И в ряде случаев сам автор книги аргументированно приводит меня к непривычным выводам, причем содержание произведения может противоречить его собственным взглядам. Но для мыслящего читателя, я думаю, важнее и убедительнее то, что он прочел в книге талантливого мастера, чем тенденциозная конъюнктурная оценка иного критика.

Беря в союзники подлинник, художественное слово, мне хотелось вернуть читателя к тому, что есть в произведении и что следует из самого текста, восстановить справедливость или предложить свою версию, побуждая к размышлению как простого любителя чтения, так и составителей школьных программ и учебников. Как учитель, я, разумеется, делюсь соображениями со своими учениками, предоставляя им право свободно высказываться, соглашаться со мной или спорить, возражать, но непременно обосновывать личную точку зрения, стараться убедить меня и однокашников в своей правоте. Ведь литература, литературоведение не терпят аксиом, предпочитая версии, защищаемые или отвергаемые иногда на протяжении столетий.

Некоторые из статей, вошедших в данный сборник, вызвали отклики в печатных изданиях и в Интернете.

Бурной реакции удостоилась, например, статья о «Тарасе Бульбе». С моей критикой и постановкой проблемы чаще всего соглашались, но не все дискутанты готовы были исключить повесть Гоголя из обязательной программы, заменить ее другим созданием писателя. Первым был отклик редакции «Литературы», опубликовавшей мою статью. С. В. Волков объяснил позицию газеты: «Прежде всего мы хотим поблагодарить автора письма за мужество, за то, что он решился поднять вопрос действительно спорный, чем сразу вызвал (и еще вызовет) огонь на себя. Многие мысли в статье нам близки… методика изучения гоголевской повести закостенела…» и т. п. Но можно, знакомя учеников с этой повестью, считает С. В. Волков, сопоставлять ее со «Словом о полку Игореве», с «Илиадой» Гомера, ибо «все обозначенные проблемы чисто литературные, филологические…», а впрочем, «в угоду программе не нужно ломать ни себя, ни ребят. Это касается, естественно, и „Тараса Бульбы“», – заключает мой оппонент. Следовательно, «Тараса Бульбу» можно и не изучать. С. В. Волкову возразил главный редактор журнала «Русская словесность» А. И. Княжицкий ( Русская словесность. 2002. № 6): «Я решил обратить внимание на эту статью, потому что затронутые в ней вопросы выходят за пределы литературной и методической проблематики». Княжицкий убежден в том, что нельзя уводить школьников «от кричащих проблем современности к тихой академической истории литературы» ( Русская словесность. 2002. № 6 ).

Были и продолжают звучать отклики на мою статью и на страницах той же «Литературы» (например С. Евграфовой), и в Интернете (Г. Н. Крупновой и др.). Мои оппоненты полагают, что городские и сельские учителя захотят и смогут убедительно объяснить детям, в чем Гоголь и его герои неправы, что хорошо, нравственно и что ужасно. Дай-то Бог! Но все ли смогут и все ли захотят?