Николай Горбунов - Дом на хвосте паровоза. Путеводитель по Европе в сказках Андерсена

Илл. 11

Музей церкви Санта-Кроче. «Сошествие Христа в Чистилище»

Рисовал картину флорентиец Аньоло Бронзино. Лучше всего в ней – выражение на лицах детей твердой уверенности в том, что они взойдут на небо. Двое малюток уже обнимаются друг с другом; один, стоящий повыше, протягивает руки стоящему пониже, указывая при этом пальцем на самого себя, как бы говоря: «Я иду на небо!» На лицах же взрослых написаны робкая, неуверенная надежда и смиренная мольба.

Сами флорентийцы, однако, восторгов Андерсена по поводу этой картины не разделяли – собственно, так она и оказалась в Уффици. Изначально «Сошествие Христа в Чистилище» писалось для капеллы Занчини в церкви Санта-Кроче, но в 1821 году после долгих препираний полотно было выдворено оттуда как содержащее слишком много обнаженной натуры для религиозного произведения. Провисев в галерее Уффици более сотни лет – и попав благодаря этому в сказку Андерсена, – картина серьезно пострадала во время наводнения 1966 года и потом долгие годы ждала очереди на реставрацию. Но конец у этой истории не по-андерсеновски счастливый: блестяще восстановленная, в 2006 году она вернулась в Санта-Кроче, правда, не в саму церковь, а в ее музей. Мы тоже сейчас туда заглянем – нам с нашими героями как раз по пути. Выйдя из галереи на площадь Синьории, обогните фонтан Нептуна по часовой стрелке – и Виа-деи-Гонди (Via dei Gondi), переходящая в Борго-деи-Гречи (Borgo dei Greci), выведет вас почти по прямой.

Базилика Санта-Кроче (La basilica di Santa Croce, или попросту церковь Святого Креста) для итальянцев – примерно как Кремлевская стена для русских или Кафедральный собор Роскилле для датчан. По населению элитных некрополей отлично читается национальная система культурных приоритетов: в Роскилле покоятся королевские особы, в Москве – партийная верхушка, маршалы и космонавты, а во Флоренции – видные деятели науки, искусства и политики. И если причина, по которой бронзовый кабан направился в Санта-Кроче, не совсем понятна (разве что взял след «Сошествия Христа в Чистилище»), то интерес автора вполне закономерен: где бы Андерсен ни оказался, он непременно стремился познакомиться с коллегами по цеху в самом широком смысле. Подымавшему ли с постели Александра Дюма не поднять из-под могильной плиты Микеланджело Буонарроти?

Илл. 12

Церковь Санта-Кроче. Гробницы в правом приделе

Изображения, помещавшиеся на мраморных саркофагах в правом приделе церкви, казалось, все ожили. Тут стоял Микеланджело, там – Данте с лавровым венком на челе, здесь – Альфьери, Макиавелли – повсюду великие мужи, гордость Италии.

Церковь Санта-Кроче великолепна, куда красивее, хоть и не так велика, как мраморный Флорентийский собор.

Илл. 13 Фасад церкви Санта-Кроче

В церкви Санта-Кроче Илл. 12похоронены порядка трехсот именитых итальянцев, но далеко не сразу понимаешь, как они все туда помещаются. Мраморный неоготический фасад, которым церковь выходит на площадь, Илл. 13настолько эффектен, что сразу отвлекает внимание от других частей здания; а поскольку он еще и очень компактен, то и сама церковь анфас кажется игрушечной – когда на самом деле она огромна. Пишут даже, что Санта-Кроче – самая большая францисканская церковь в мире (хотя что-то подсказывает, что оговорка «францисканская» добавлена неспроста).

Может показаться, что из упокоившихся в Санта-Кроче знаменитостей Андерсен называет только самые громкие имена, однако дело здесь не только в громкости. Изображенный набожным Андерсеном бронзовый кабан – оживший персонаж языческого мифа, поэтому дальше открытых дверей церкви ему хода нет, таковы уж правила. А с этой точки видны как раз только гробницы Микеланджело, Галилея, Илл. 14Данте, Альфьери и Макиавелли, потому что они самые приметные и расположены ближе всего к центральному входу.

Илл. 14

Церковь Санта-Кроче. Гробница Галилея

С надгробного памятника, помещавшегося в левом приделе церкви, струился какой-то удивительный свет, словно вокруг образовалось сияние из сотни тысяч движущихся звезд. На памятнике красовался герб: красная, словно пылающая в огне, лестница на голубом поле.