Олег Копытов: Россия далеко от Москвы. Сборник статей

Среди нашего материала есть пример подобного кредо и довольно специфичный – повесть Владимира Тыцких «Канайка», выдержанная в рискованном смешении жанра беллетристики с жанрами мемуаристики, публицистики, документалистики и даже поэтической антологии (Тыцких В. М. Канайка: повесть. – Владивосток: Изд-во МГУ им. Г. И. Невельского, 2006. – 234 с.). Один из главных мотивов повести – тот же вопрос о «греховности» Москвы, ярко видной перед лицом всё еще борющейся с пошлостью и бездуховностью провинции.

Вообще-то «Канайкой» назывался дом для умалишенных близ Усть-Каменогорска (историческая Сибирь, теперь это суверенный Казахстан, что является одной из тем горьких рефлексий собственно автора), где Владимир Тыцких начинал свою трудовую биографию как медбрат. Беллетризованное воспоминание об этом, теперь уже флотского офицера, сотрудника Морского университета и одного из самых плодовитых и известных дальневосточных писателей составляет стержень повести. Но там есть и описания афганских событий, рассказ о помощи российской армии умирающему Таджикистану в 1990-х, рассказы и рассуждения о Тихоокеанском флоте, погранзаставах Приморья и Приамурья, о горьких взаимоотношениях столицы и провинции. Они как бы объективно горькие, с точки зрения автора-внутри-произведения, пытающегося здесь быть объективным, беспристрастным, но нам именно это в данном случае интересно. Здесь реальный автор не позволяет себе откровенных препарирований «гнойников» Москвы, даже через образ повествователя, он поручает это одной из своих героинь – позже скажем об этом, по той очевидной причине, что главный герой этой повести даже не сам автор в роли персонажа своих же воспоминаний, а совершенно реальное лицо – мужественный русский офицер Виктор Верстаков, прошедший Афганистан, службу в «глухих» и «горячих» точках, сегодня – московский поэт, по нескрываемому мнению автора – образец для подражания. Виктор Верстаков, как и положено в беллетристике, – образ всё же несколько идеализированный. Из письма В. Верстакова В. Тыцких от 20.05.2006: «…Кокетничать насчет „перебора про лично меня“ не буду, понимаю, что это дело технически-литературное: если бы в реальности не было меня (со стишами) тебе (то есть повести) всё равно бы понадобился некий похожий сквозной персонаж… ».

Итак, произнести приговор «осодомившейся» (хотя не полностью) Москве здесь автор перепоручает одной из героинь – точнее персонажу, имеющему одноименный прототип в реальности, подруге юности (по «Канайке»), врачу Людмиле Беловой. В главе «Двенадцатое отделение» Владимир Тыцких (из повести) и Людка Белова (тоже из повести) встречаются в Москве и между ними происходит такой диалог:

« – Слава Богу, ты возвратилась. Не ожидал, что ты в России, и, честное слово, рад за тебя.

– Спасибо на добром слове. Только Россия там, где живет народ. А тут живут москвичи.

– Что ж за звери такие особые?

– Волки. Есть и другие животные. Большинство, извини, бараньё. Волков, волчар настоящих сравнительно немного, но всё от них идет.

– Ну не загибай, Москва большая, москвичи разные. У меня здесь друзья такие…

Вспомнил Верстакова, Черкашина… Сашу Орлова… Многих и многих. На самом деле, загнула барышня, неприятно даже… ».

Понятно, что такая абсолютность в высказывании о Москве, такой «вульгарнейше» -социологический подход, такие резкие оценки из уст собственно автора, по определению лица мудрого, прозвучать не могли, тем более в произведении многоплановом, сложном, с многомерным оценочным планом. Но персонажу можно, и Людка Белова продолжает «вразумлять» простодушного провинциала и доказывать тотальную продажность и абсолютную безнравственность Москвы, – от элиты до плебса: « Сверху донизу, я тебя уверяю, сверху донизу. И это всё – Москва. Тут придумывают, тут начинают… Ужасно, противно и очень опасно для жизни ».

Здесь в поисках искренности автора, тождественности вектора, исходящего из концентрированной сути произведения, мировоззренческому вектору автора вне своего произведения нам не поможет ни один из методов, кроме прямых вопросов автору как личности, и мы их задали – опять же в частной переписке (март 2009).

Из письма О.К.: «…Хотел бы, чтобы писатели вне своих произведений, в специальных высказываниях от своего Я, а не от лица своих литературных героев, сформулировали свои мысли о взаимоотношении, а то и прямо – о сегодняшнем противостоянии, прежде всего культурном, психологическом, поведенческом, морально-нравственном, если угодно, мифологическом, пространства по имени „Москва“ и пространства „Сибирь – Дальний Восток“. Не мог бы ты прислать мне такое высказывание? »