Т.В. Анисимова - Современная деловая риторика - Учебное пособие

Логика всегда отрицала правомерность оценки личности аргументатора и признавала только оценку его доводов. Именно поэтому категорическому запрету подвергались доводы ad hominem. Однако интерес к личности говорящего, к его мировоззрению, нравственным характеристикам и общественной деятельности невозможно убить никакими запретами. Ведь если представить себе, что по какому-то частному вопросу в выступлениях А.Д. Сахарова и В.В. Жириновского, оказался один и тот же довод, то не будет удивительным, если окажется, что слушатель оценивал его в этих речах совершенно по-разному, сообразуясь со своим общим отношением к этим общественным деятелям. И ведь не случайно так популярна серия ЖЗЛ и все прочие издания, посвященные жизнеописанию выдающихся ученых, писателей, политических деятелей. Очевидно, знакомство с их жизнью, личностными качествами, помогает нам лучше понять и оценить их идеи. О необходимости учитывать личность оратора и ее влияние на аудиторию как один из способов убеждения, писал еще Аристотель: "[Доказательство достигается] с помощью нравственного характера [говорящего] в том случае, когда речь произносится так, что внушает доверие к человеку, ее произносящему, потому что вообще мы более и скорее верим людям хорошим, в тех же случаях, где нет ничего ясного и где есть место колебанию, — и подавно."[6, 19]

О влиянии личности оратора на восприятие содержания его речи много пишут и в наши дни: "Оратор предсказуем. Аудитория, познакомившись с ним, уже знает, чего можно от него ожидать. Образ оратора — гарантия устойчивости суждений и реакций на речь. Этой стабильности хочет аудитория. Поэтому оратор ради единства своего образа должен не изменять своим взглядам даже под страхом смерти. Многие выдающиеся ораторы по этой причине закончили свои дни не в своей постели. Ораторская маска — образ оратора — первый слой содержания, который считывает аудитория. Увидев данного оратора, она уже предполагает общее смысловое направление его речи, тем самым образ оратора есть категория смысла речи для слушающего, известная ему наперед и подтверждаемая по мере развития его монолога."[89, 179] Это правильно, если отношение аудитории к оратору вызвано его речами и поступками. Однако бывает, что отношение обусловлено социальным, профессиональным или иным статусом говорящего. В некоторых случаях такой статус работает в пользу говорящего (например: профессор из Москвы выступает перед студентами провинциального вуза; депутат-коммунист выступает в коммунистически ориентированном округе). В других случаях статус оратора работает против него (например: женщина-лектор перед мужской аудиторией в Средней Азии, чеченец в русской аудитории).

Таким образом, осмысление образа оратора важно как при анализе чужой речи, так и при подготовке своей. Характеристика оратора в целом проводится по той же схеме, что и анализ аудитории, исключая, разумеется, количественную оценку. Не является актуальным и пункт, оценивающий отношения аудитории и оратора, поскольку если аудитория может себе позволить принимать или не принимать оратора, то выступающий (раз он решил выступать) должен настроиться исключительно на доброжелательное, позитивное отношение к слушателям. Следовательно, здесь имеем две составляющие: объективный портрет и статус.

К объективной характеристике автора речи относится указание на его пол, возраст, профессию, квалификацию, взгляды и т. п. — все то, что может помочь слушателям понять замысел его речи. Так, анализируя речи А.И. Ильина "О России", отмечаем, что он философ (это отражается на способе его рассуждений), богослов (это отражается на его мироощущении), десять лет в эмиграции (и следовательно, не имеет достоверного представления о положении дел в России) и т. д.

Статус — это указание на специфику взаимодействия оратора с конкретной аудиторией, социальный портрет оратора. Эта черта поэтому обязательно соотносится с субъективной характеристикой аудитории (см. § 11). Так, если мы говорим об ораторе «начальник», то об аудитории должно быть сказано «подчиненные» (тогда возможны жанры приказа, требования и т. п.) — поскольку оратор не может быть начальником вообще, а лишь начальником в определенном коллективе; если мы говорим об ораторе "их преподаватель", то об аудитории должно быть сказано "его студенты" (тогда возможны жанры лекции, консультации и т. п.).

Черты своего социального портрета должны быть оценены каждым потенциальным оратором при подготовке к выступлению, поскольку здесь важно не выйти за рамки этого портрета и говорить так, как ожидает от человека с данным социальным статусом его аудитория. Так, преподаватель, даже в неофициальном общении со своими студентами, не может позволить себе речевых вольностей, допустимых в разговоре с посторонними людьми; с другой стороны, речь крестьянина, даже в официальном собрании, не должна быть нагружена абстрактными рассуждениями и книжной лексикой. Кроме этого, конечно, возможны и индивидуальные особенности речевого имиджа говорящего: например, в речи В.В. Жириновского прогнозируются грубости и оскорбительные замечания в адрес оппонентов, и поэтому они воспринимаются как должное; однако если бы грубость прозвучала в речи Г.А. Явлинского, аудитория была бы шокирована, поскольку такая речевая манера совершенно несовместима с его речевым имиджем. (Ср., например, как в 1999 г. интеллигенция была шокирована отдельными высказываниями В.В. Путина по поводу Чечни.)