Arthur Conan Doyle - Английский язык с Шерлоком Холмсом. Собака Баскервилей (ASCII-IPA)

And yet it was not quite the last (но, однако, оно оказалось не последним; quite — вполне; до некоторой степени) . I found myself weary and yet wakeful (я чувствовал себя уставшим и все же не склонным ко сну = но, несмотря на это, заснуть не мог; wakeful — бодрствующий, неспящий) , tossing restlessly from side to side (беспокойно ворочаясь с боку на бок; to toss — кидать; беспокойно метаться) , seeking for the sleep which would not come (призывая сон, который все не приходил; to seek for — искать) .

curtain [k@:tn], door ['dO:], weary ['wI@rI]

I drew aside my curtains before I went to bed and looked out from my window. It opened upon the grassy space which lay in front of the hall door. Beyond, two copses of trees moaned and swung in a rising wind. A half moon broke through the rifts of racing clouds. In its cold light I saw beyond the trees a broken fringe of rocks and the long, low curve of the melancholy moor. I closed the curtain, feeling that my last impression was in keeping with the rest.

And yet it was not quite the last. I found myself weary and yet wakeful, tossing restlessly from side to side, seeking for the sleep which would not come.

Far away a chiming clock struck out the quarters of the hours (вдалеке часы отбивали /каждые/ четверть часа; to chime — звонить в колокол; бить /о часах/; to strike — бить, ударять) , but otherwise a deathly silence lay upon the old house (и затем снова мертвая тишина овладевала старым домом: «но в остальном мертвая тишина лежала над старым домом»; otherwise — иначе; во всем остальном) . And then suddenly, in the very dead of the night (затем вдруг, в самую глухую пору ночи; dead — мертвец; глухая пора) , there came a sound to my ears (до моих ушей донесся звук) , clear, resonant, and unmistakable (чистый, звучный и не оставляющий сомнения /в своем происхождении/; unmistakable — безошибочный, несомненный, очевидный, ясный) . It was the sob of a woman (это были рыдания женщины) , the muffled, strangling gasp of one (приглушенные, сдавленные рыдания человека; gasp — затрудненное дыхание; удушье) who is torn by an uncontrollable sorrow (которого мучило неудержимое горе; to tear — рвать; причинять страдания) . I sat up in bed and listened intently (я сел в кровати и прислушался; intently — пристально, внимательно, сосредоточенно) . The noise could not have been far away (шум = плач не мог /доноситься/ издалека) , and was certainly in the house (и определенно шел из дома) . For half an hour I waited with every nerve on the alert (в течение получаса я напряженно ждал; nerve — нерв; alert — настороженный) , but there came no other sound save the chiming clock (но не доносилось ни звука, кроме боя часов) and the rustle of the ivy on the wall (и шороха плюща на стене) .

silence ['saIl@ns], suddenly ['sVdnlI], half [hA:f]

Far away a chiming clock struck out the quarters of the hours, but otherwise a deathly silence lay upon the old house. And then suddenly, in the very dead of the night, there came a sound to my ears, clear, resonant, and unmistakable. It was the sob of a woman, the muffled, strangling gasp of one who is torn by an uncontrollable sorrow. I sat up in bed and listened intently. The noise could not have been far away, and was certainly in the house. For half an hour I waited with every nerve on the alert, but there came no other sound save the chiming clock and the rustle of the ivy on the wall.

(Стэплтоны из Меррипит-хаус)

THE fresh beauty of the following morning did something to efface from our minds the grim and grey impression (свежая прелесть следующего утра несколько удалила из нашей памяти зловещий и мрачный осадок: «впечатление»; mind — разум; память) which had been left upon both of us (оставленный у нас обоих) by our first experience of Baskerville Hall (нашим первым знакомством с Баскервиль-холлом; experience — опыт; впечатление) . As Sir Henry and I sat at breakfast (когда мы с сэром Генри сели завтракать) the sunlight flooded in through the high mullioned windows (солнечный свет лился через высокие створчатые окна) , throwing watery patches of colour from the coats of arms (бросая бледные цветные пятна сквозь гербы) which covered them (которые их покрывали) . The dark panelling glowed like bronze in the golden rays (темная обшивка сверкала бронзой в золотых лучах) , and it was hard to realize that this was indeed the chamber (и трудно было поверить, что это та самая комната; to realize — осуществлять; представлять себе) which had struck such a gloom into our souls upon the evening before (которая предыдущим вечером вселяла уныние в наши души; to strike — ударять; вселять /страх и т. п./; gloom — мрак; уныние) .

"I guess it is ourselves and not the house that we have to blame (полагаю, что это мы себя, а не дом, должны винить в этом) !" said the baronet (сказал баронет) . "We were tired with our journey (мы устали после нашего путешествия) and chilled by our drive (и продрогли по дороге /сюда/) , so we took a grey view of the place (поэтому нам показалось мрачным это место; to take a view — придерживаться /каких-либо/ взглядов) . Now we are fresh and well (а теперь мы свежи и полны сил; well — здоровый) , so it is all cheerful once more (поэтому и все вокруг снова прекрасно) ."

beauty ['bju:tI], mullion ['mVlI@n], experience [Iks'pI@rI@ns]

THE fresh beauty of the following morning did something to efface from our minds the grim and grey impression which had been left upon both of us by our first experience of Baskerville Hall. As Sir Henry and I sat at breakfast the sunlight flooded in through the high mullioned windows, throwing watery patches of colour from the coats of arms which covered them. The dark panelling glowed like bronze in the golden rays, and it was hard to realize that this was indeed the chamber which had struck such a gloom into our souls upon the evening before.