Олжас Сулейменов - Улыбка бога

4) mozi– «телёнок, тёлка» (арм.)

Морфологическая схема: moz–i– т.ж.

5) basi– «бычок», мн.число – busbi(аварск.)

6) mozi, mori– «телёнок, тёлка» (банту) 2

7) mar–a— 1) «телёнок», 2) «детёныш» (др. — сем.)

8) a–mar– 1) «телёнок», 2) «детёныш» (шум.).

В этих примерах корневой частью служат варианты слова «бык», а служебной – варианты «уменьшительного» суффикса. Общая семантика: «бык–малый».

Значит, мы можем выстроить уравнения: bůc–ul= bůh–a= bůz–a( můz–a) = bůz–i( můz–i) = bůr–a( můr–a) = bůl–a( můl–a) = bůr–i( můr–i)…

Если бы этимологи собрали приведенные слова вместе и признали их родственными, то, согласно действующей в современном языкознании идеологии, разность окончаний объяснялась бы только фонетическими причинами, то бишь результатом механических искажений. Каким образом греческое mozgaмеханически преобразуется в армянское mozi, никто и рассуждать не будет. Достаточно увидеть корневую близость. И предположить, что как–тоизменилось окончание. Примеры же говорят о сознательномизменении служебной морфемы (-ul = -ha(-a) = i – «уменьшительный суффикс»). То есть речь уже может идти о фономорфологических > морфонологических и, наконец, > морфологических соответствиях.

Помогает убедиться в сознательном строительстве «вторичных терминов» сравнение слов, образованных в наречиях с различным грамматическим строем. Постфиксальное греческое mozga– «тёлка» ( můz–ha) морфологически соответствует исп. gamuz– «серна, дикая коза» ( ha–můz). Механически так перестроиться конструкция не могла. Единственная помеха – семантическое различие.

Мы переходим на следующую ступень темы.

Семантические соответствия: уменьшенные рога > малый бык (телёнок, тёлка) = малый рогатый (баран, овца, козёл, коза) = не бык (корова) = безрогий (лошадь).

Думаю, самая древняя форма названия малого рогатого уцелела в тунгусских наречиях: boηha– «баран». Так и сегодня именуют дикого горного барана, потому как домашние в Эвенкии не разводятся. В диалектах близкородственного манжурского произошло выпадение носового: buha, buka– 1) «баран», 2) «козёл».

(Семантическое соответствие даргинскому buha– «телёнок, тёлка»).

В этой группе, вероятно, следует рассмотреть и германские термины:

bukkur– «козёл» (исл.),

Bock– 1) «баран», 2) «козёл» (нем.).

Судя по семантике, предформа немецкого слова содержала определённый гласный Bocka.

Тогда же возникает iman– «козёл», «коза» (монг.). Морфологическая схема: i–můη.

Родственно: Amon– священный баран (др. — егип.).

Морфологическая схема: ha–můη. Его знак:

…«Рога и оружие» толкуется и как – «Безрогое (животное)». К праформе ha–můηнаибольшее приближение сохранило комонь– «боевой конь» (др. — рус.). Окончание смягчилось, вероятно, под влиянием слова «конь» (соответствующего монг. конь– «баран»). В чеш. komoň– «конь, лошадь».

От праформы ha–bůηтакже произошло название безрогого животного: kaballus– «лошадь» (лат.), kavallo– (ит.) 3. И основа славянского – кобыла.

Изобразить убитого быка можно было не только зачеркнув знак рогов, но и опрокинув его, перевернув на 180°:

=

В м–Диалекте: ha–můn > ha–mul > ha–mal. (Ср., слав. комол– «безрог» и лат. camalus– «верблюд».)

Название безрогого–горбатого получает распространение в семитских языках. До финикийского алфавита доходит иероглиф, обозначавший, вероятно, двугорбого верблюда. Но буквальное удвоение заменится «удвоением» чертой: – gimel’– «верблюд» (фин.). Добавление черты i(удлинившей одну из сторон «горба») изменяет качество звуков названия. В арабских диалектах это слово обозначает и другого «безрогого»: žimel’– «лошадь» (мальт. — араб.). Хотя «верблюд» – žebel.

Монголы видели тавтологический знак – ‘emel’и название знака стало наименованием предмета, сотворенного по образу иероглифа: emel’– «седло» (монг.).

…Шумерская гармония гласных вносит поправку в предформу. В двусложном шумерском слове не может быть двух разных гласных: вокализм выравнивается, полагаю, по гласному первого слога. Так ha–můr( ha–bůr) в шумерском должно было превратиться в ha–mar( ha–bar).