Роман Сенчин - По пути в Лету

Наверняка эти слова сохраняются не только в архивах оппозиции, но и там, на самом верху вертикали. И когда-нибудь их предъявят. Когда для сохранения вертикали потребуется очередная сакральная жертва.

Глава Счётной палаты Степашин даёт интервью нечасто, но когда начинает откровенничать, говорит страшные вещи. Коренная мысль, что воруют (ну, или мягче – «нарушают») повсюду и все. Кроме, пожалуй, главного человека в стране. И получается, что ему очень трудно поднимать Россию, делать её сильной и крепкой.

То, что главный если и не автор той системы, в которой мы все пребываем, то уж точно тот, кто эту систему, построенную в лихие 90-е, решил не ломать, Степашин и другие критики воровства, как-то не очень-то вспоминают…

Для меня с ранней юности было загадкой, как это соратники Сталина, старые большевики, герои гражданской войны, шли под расстрел – шли волнами, признаваясь в шпионаже, вредительстве, заговорах. Как энкавэдэшники, мучившие этих старых большевиков, сами становились жертвами, которых мучили те, кто через несколько лет тоже становились жертвами. Ведь это же люди были, у них должен был существовать инстинкт самосохранения. Бежали единицы, отказывались служить режиму тоже единицы. Но почему не находилось силы, способной сломать этот конвейер, работавший несколько десятилетий?

Конечно, можно было принять объяснения, что Сталину, дескать, помогала «идеологическая обработка», сокрытие массовости репрессий. Но это объяснения для головы. А вот душа продолжала вопрошать.

Только теперь я, кажется, стал понимать, как это было, не головой, а душой (или печёнкой).

Историки, политики, аналитики утверждают, что нынешние «посадки» некорректно сравнивать со сталинскими репрессиями. Ну да, не тот размах, не та (пока?) жёсткость. Но ведь не обязательно расстреливать, чтоб запугать, – достаточно раздать несколько десятков «двушечек», а в крайнем случае, разобраться во внесудебном порядке; чтобы вызвать восторг у одной части общества и заткнуть глотку другой, достаточно закрыть несколько десятков тысяч, а не сотен. (Кстати, по отношению к численности населения, заключённых у нас сегодня немногим меньше, чем при Сталине.)

Сажают или держат под статьёй представителей всех социальных слоёв и уровней власти. И удивительно, как дружно отворачиваются от того, кто попадает в жернова системы или же вполне может туда угодить. Уважаемый, всесильный человек в мгновение ока становится всеобщим врагом и ничтожеством.

Вон как все возликовали, когда лишился своей должности Лужков, или убрали из министров обороны Сердюкова. Теперь, информагентства сообщают, в Дагестане ликование по поводу ареста Амирова… Следственный комитет, оперативники, фээсбэшники у нас снова элита. Для них нет запретных дверей, неприкосновенных фигур. Ну, может, за исключением нескольких. Коренастые ребята даже не предъявляя корочек и ордеров могут в любой момент явиться к любому и вскрыть любой компьютер, забрать любой мобильник…

Но ведь история, и не только отечественная, множество раз демонстрировала, что эти-то органы первыми и страдают от своей всесильности. Чистят их регулярно. Правда, каждый из коренастых ребят, да и хрупких женщин в чёрной мантии или синей форме уверен, что именно он окажется Василием Ульрихом или Глебом Филаретовым, или же Андреем Вышинским, Василием Блохиным, Михаилом Панкратьевым… Уверен, что умрёт относительно спокойно естественным путём, ляжет пусть не на Новодевичьем, но на близком по статусу кладбище.

И для их такой уверенности есть основания – всех не вычистят (это даже Сталину не удалось), а до нового XX съезда ещё несколько десятилетий. «За это время умру или я, или эмир, или осёл», – как мудро рассуждал Ходжа Насреддин. (Недаром эту фразу цитируют сегодня очень часто.) Но, как мы видим, так называемый маховик раскручивается – если в первый восемь лет Путин предпочитал постепенность, «эволюционность»: малой кровью подчинил своей группе олигархов, делом «оборотней в погонах» осадил силовиков среднего звена, заморозил внутреннюю политику в несколько этапов, – то теперь, после 6 мая 2012-го он действует стремительно. И, кажется, остановить или замять ряд уголовных дел при всём его желании уже невозможно. Сажать Навального, Удальцова, Даниила Константинова невыгодно – зачем выращивать Нельсонов Мандел? – но и не сажать уже нельзя. Нельзя проявлять слабость.

Да, маховик раскручивается. Людей метут или выдавливают из страны… Фактическую эмиграцию экономиста Сергея Гуриева многие восприняли с иронией: ну да, нашёл повод и уехал к семье в Париж. Скатертью, дескать, дорога, господам место в Париже…