Роман Сенчин - По пути в Лету

Весной я решил побывать на заседании по делу Леонида Развозжаева. Заседание проходило в Басманном суде города Москвы. Приехал вовремя, постоял на крутой лестнице в очереди на досмотр… Во время досмотра, охранник, покопавшись в сумке палочкой, среди запасных зажигалок, блокнотов и прочей мелочовки, разглядел красную корочку.

– Адвокат? – насторожился он.

– Нет.

– А кто? Что за удостоверение?

– Член Союза писателей.

– Журналист? – настороженность охранника сменилась тревогой.

– Не совсем.

Пропустили.

В узком коридоре стояли люди. Десятка три. Мест на жёстких лавках хватило единицам. Остальные мялись вдоль стен. Я стал мяться тоже.

Часа через полтора захотелось курить и пить. Спросил у охранников, есть ли где выпить воды. Они удивились такому вопросу, даже дар речи не сразу обрели. Наконец сообщили, что нет.

Долго не решался выйти на улицу. Но – вышел. Покурил, нашёл ларёк, купил воду. Тут же открыл, сделал несколько глотков. Вернулся.

Снова досмотр. Увидели бутылку.

– Что это?

– Вода.

– А почему открыта?

– Пил на улице.

– Открытую проносить нельзя.

– Да я только что выходил. – Я стал раздражаться. – Ещё спрашивал у вас про воду!.. Можете понюхать – простая вода. «Бонаква».

Пропустили, как будто сделали великое одолжение.

Снова ожидание. Попытки людей сфотать друг друга пресекались угрозами вывести их из здания. Тем, кто слишком часто курсировал меж зданием и улицей, говорили:

– В следующий раз можете и не войти.

И тут одна из дверей открылась, в коридор быстро вывели Леонида Развозжаева и в тесном кольце конвоиров почти поволокли вверх по лестнице. Прямо как какого-то маньяка-людоеда.

Люди даже опомниться не успели, а когда опомнились и ринулись вслед за ним, путь им перекрыли охранники:

– Стоять! Нельзя!

Выждали минут десять и тогда уж пропустили.

Я не был в числе первых, поэтому когда добрался до того зала – крошечного кабинетика, – в котором должно было начаться заседание, все две или три лавки в нём были заняты… Позже меня пропустили лишь парня, который махал какой-то карточкой и кричал:

– Пресса, пресса!

Я пожалел, что не подтвердил во время первого досмотра, что я журналист. Может, сидел бы сейчас в зале, и всё бы увидел, услышал… Хотя как тому, кто пробует писать прозу, и в таком положении есть свои плюсы – я видел оскорблённых людей, оставленных в коридоре, слышал их слова про наши суды и про всё прочее.

А потом я поехал домой. Смысла долго торчать перед закрытыми дверями не было. Всё ясно.

С тех пор прошло месяца два, и я снова оказался в суде. На сей раз в Чертановском и не совсем как частное лицо. Я выступил поручителем по делу Даниила Константинова, оппозиционного активиста, которого (первым) обвиняют не в чем-то бредовом вроде организации восстания в Калининграде, а в конкретном убийстве.

Была надежда, что ему изменят меру пресечения. Домашний арест вместо камеры СИЗО в протухшей, туберкулёзной Матросской тишине… О Данииле Константинове я узнал году в 2008-м, когда было создано яркое, но мгновенно погасшее движение «НАРОД», объединившее Алексея Навального, Сергея Гуляева, Захара Прилепина, Петра Милосердова… Константинов был не на виду, но явно среди активистов. Позже он стал лидером движения «Лига обороны Москвы», которое, судя по всему, было способно объединить умеренных националистов… Но тут его арестовали. За убийство.

Да, подозревают, точнее – давно уже обвиняют, хотя сам судебный процесс ещё не начался – в убийстве. Причём не в случайном, не в состоянии аффекта, а совершённом расчётливо: сперва, мол, бил кулаками, а потом – ножом. Умело скрылся, так что сыщики не могли выйти на его след почти полгода…

Парень Даниил мощный (правда, после года с лишним заключения – страшно бледный), поэтому и шьют убийство. Был бы щуплый, нашлись бы другие статьи. Режим захотел законопатить активного, умного, образованного, и упорно конопатит… Интеллигентность Константинова власть не интересует, она и не представляет, видимо, как можно быть интеллигентом и националистом. Для неё националист – бугай с ножом. Вот в такой ранжир и впихивают Даниила Константинова.

Поручителем был не я один. Ещё – журналист, учёный Андрей Пионт-ковский, правозащитники Наталья Холмогорова, Сергей Давидис и Анна Каретникова, муниципальный депутат Алексей Приходько, поэтессы Елизавета Емельянова и Алина Витухновская, отец Даниила, знаменитый в начале 90-х политик Илья Константинов.