А Макаров - К истокам Тихого Дона

— и повел его в контрнаступление

— против подступавших к городу новочеркасских казаков...

Проверка достоверности встречающихся сведений показывает, что в обоих отрывках правильно упомянуты отряды восставших казаков: они состояли именно из казаков низовских станиц вокруг Новочеркасска. Первый приступ их плохо вооруженных отрядов привел к временному освобождению Новочеркасска 1 апреля с.ст., но позднее под напором красной гвардии (кстати, снабженной в основном казачьим войсковым вооружением, брошенным или проданным фронтовиками сразу после прихода с фронта) казаки вынуждены были оставить свою столицу из-за нехватки оружия и отойти в окрестные станицы.

Восставшие получили поддержку от походного атамана, генерал-майора П.Х.Попова, пришедшего с отрядом из Степного похода (из района Зимовников) в начале апреля с левобережья Дона в район Новочеркасска (ст.Константиновская), и 22 апреля с.ст. совместными действиями вторично освободили Новочеркасск от красных.

Итак, фрагмент гл.26 рассказывает о реальных исторических событиях. Это и упоминание «черкассцев», действительно в начале апреля подходивших к Ростову, и отряд походного атамана Попова, воевавший в конце марта где-то на левобережье Дона в районе Зимовников, и проведение в это же время (в конце марта) областного съезда Советов. Но соединение этих событий в одном эпизоде, отнесенном Шолоховым к 24 апреля, совершенно искусственно и сделано вопреки историческим реалиям того времени. Областной съезд и Степной поход отряда Попова — это конец марта (по старому стилю), а бои под Ростовом с восставшими казаками, в одном из которых погибла Анна, относятся к середине апреля.

Получившаяся ситуация очень похожа на случай с «петлюровцами под Старобельском»: эпизод неверно датирован и расположен в тексте не на своем месте, превратившись в результате в случайное и исторически невозможное нагромождение разновременных событий. Изучение хронологии дает нам здесь еще одно ценное наблюдение.

Последние десять глав пятой части «Тихого Дона» повествуют о восстании казаков весной 1918г. и падении кровавой большевистской диктатуры на Дону. События развиваются в двух самостоятельных измерениях: казаки, отраженные сюжетной линией Григория Мелехова, и «советские», красные — линия Бунчука. Кульминация повествования наступает, когда обе линии пересекаются, встречаются друг с другом.

Каждая из сюжетных линий имеет свой собственный последовательный хронологический ряд описываемых в ней событий. Например, о происходящем на верхнем Дону рассказывается в главах 21-24, 30.

Все события в них:

— заключены в период времени с 17 по 22 апреля с.ст.;

— исторически достоверны;

— точно датированы, причем даты даны по старому стилю;

— четко выдержана внутренняя хронология событий, которая привязана к православному календарю, к празднику Пасхи.

С другой стороны, события линии Бунчука (главы 25-30) происходят с 24 апреля по 11 мая. Соединение двух сюжетных линий тем способом, который мы находим в тексте романа, отражает формальную последовательность дат без учета старого и нового стиля. Казалось бы, принципы композиции соблюдены. Но даты событий линии Бунчука в большинстве своем прямо и без каких-либо изменений взяты у Френкеля и даны по новому стилю!

Вот, например, дата боя (гл.25), в котором погибла Анна Погудко (24 апреля). Она находится между достоверным упоминанием Степного отряда генерала Попова (конец марта — начало апреля по с.ст.) и отъездом из Ростова экспедиции Подтелкова (29 апреля — I мая). Очевидно, что дата 24 апреля дана по новому стилю, так же как даты 29 апреля и I мая. Ростов был уже 25 апреля с.ст. освобожден от красной гвардии совместными действиями казачьих отрядов, немецких войск и добровольческой бригады полковника Дроздовского.

В тексте возникает абсурдная ситуация, когда в главе 24-й говорится о приказе окружного атамана о мобилизации на Подтелкова, который приходит 21 апреля в хутор Татарский, а из последующих глав (25-26) мы узнаем, что Бунчук (и Подтелков!) еще не покидали Ростова и лишь собираются в свой последний поход! Нигде нет никаких указаний или уточнений, которые позволяли бы читателю развязать проблему, никогда не делалось Шолоховым попыток как-то исправить текст.

Впрочем, эта проблема однородности и единства текста «Тихого Дона» оказалась отнюдь не самой сложной и противоречивой.