Ю Откупщиков - К истокам слова. Рассказы о науке этимологии

Разнообразными являются также и типы семантических изменений. В одних случаях слово может расширить своё значение. Например, кров этимологически означает ‘крышу’, но в сочетаниях типа гостеприимный кров или делить и хлеб, и кров (А. С. Пушкин) это слово имеет уже более широкое значение: ‘дом’. В основе подобного рода семантических изменений нередко лежит распространённый обычай употреблять в речи «часть вместо целого» (перевод латинского выражения pars pro toto [парс про: тó:то:]); например: «Эй, борода! А как проехать отсюда к Плюшкину?» (Н. В. Гоголь).

В других случаях, напротив, значение слова могло сузиться. Выше в одной из предыдущих глав мы уже видели, что более древним значением слова порох было значение ‘пыль’, что уменьшительной формой от порох является слово порошок . Но в современном русском языке далеко не всякий порошок является порохом , а только тот, который представляет собой особое взрывчатое вещество. Следовательно, слово порох в истории русского языка сузило своё значение, к тому же стало специализированным.

Мы не будем перечислять здесь основные типы семантических изменений, так как это не входит в задачи нашей книги. Подчеркнем только ещё раз, что эти типы весьма разнообразны.

Различными являются также и причины изменения семантики слова. С некоторыми из них мы уже встречались. Так, например, слово может приобрести новое значение вследствие изменения того предмета, с которым оно связано. Например, мы до сих пор употребляем слово перо и перочинный нож , хотя уже давно не пишем гусиными перьями, а перочинным ножом делаем всё, что угодно, но никогда не чиним перьев. Стреляем мы тоже не стрелами, и здесь опять причина семантического сдвига лежит в тех изменениях, которые произошли в реальной жизни.

Другая причина семантических изменений — это ироническое словоупотребление. «Отколе, умная бредёшь ты, голова ?» (И. А. Крылов) — это обращение к Ослу, как известно, не отличающемуся высокими интеллектуальными достоинствами, является типичным примером подобного употребления слов. «Молодец, — говорит отец сыну, вернувшемуся из школы с очередной двойкой, — продолжай в том же духе!»

В обоих приведённых случаях слова умная голова и молодец сами по себе не приобрели ещё новогозначения. Они воспринимаются с отрицательной эмоциональной окраской только в определённой речевой ситуации. Но если подобная ситуация часто повторяется, если слово в его «ситуативном» значении начинает употребляться даже чаще, чем в прямом смысле, — это может привести к возникновению нового значения слова, и это новое значение может стать у него основным.

Образованный от существительного честь глагол честить когда-то имел в русском языке значение ‘оказывать честь, чествовать, величать’. Но представьте себе, например, такую ситуацию: князь «распекает» за какую-то провинность своего дружинника. «Ишь, как он честит его!» — замечает один из стоявших в стороне воинов.

Метко брошенное словечко понравилось — и пошло оно гулять по белу свету в своём новом значении. В современном русском языке глагол честить в разговорной речи означает ‘бранить, ругать, поносить’, а его основное, исходное значение почти совсем забыто И в словарях даётся с пометой «устаревшее».

Котелок не варит — довольно распространённое просторечное выражение, означающее ‘голова не соображает’. Здесь, как и в ряде других случаев, слово котелок выступает в его переносном значении: ‘голова’, но при этом оно не утратило своего основного значения (сравните котелок щей ). Котелок ‘голова’ ясно воспринимается как переносное значение слова с ироническим оттенком. А вот аналогичное семантическое изменение в случае с латинским словом testa [тéста] ‘горшок’', давшим итальянское testa [тéста] и французское tête [тет] ‘голова’, привело к тому, что переносное значение слова стало здесь его основным значением.

Пестрота, разнообразие и неожиданность семантических изменений привели к тому, что некоторые учёные стали подвергать сомнению наличие каких бы то ни было закономерностей в семантическом развитии слова. Неоднократно высказывались мысли о том, что, в отличие от фонетики, морфологии и синтаксиса, семасиология, или семантика, не является подлинно научной дисциплиной, что здесь очень многое зависит от субъективных оценок исследователя.